ЖИВУТ ВО МНЕ ВОСПОМИНАНИЯ

Роза Львовна Шешко.

Я, Шешко (Ярголина) Роза Львовна (Лейбовна), 1936 года рождения, написала воспоминания о семье, детстве, эвакуации.

Мамина мама умерла в 50 лет. Ее отец Кирпичников Сана жил с нами и был с нами в эвакуации.

Отец мой, Лейба (Лев) Моисеевич Ярголин, рожден был в Минске. Мать, Тайба Сановна, была родом из местечка Калинковичи. Она была неграмотная женщина. В семье у нас было трое детей. Старший брат Леня, 1933 года рождения. Он сейчас в Донецке живет. Младший брат Миша. Он умер в 18 лет в 1958 году.

Брат отца - Ярголин Григорий Моисеевич,
его жена Аня и сын Марат
(жена и сын погибли в минском гетто). Минск, довоенное фото.

Брат моего отца, Ярголин Григорий Моисеевич, погиб на войне, его жена Аня и их сын, кажется, Марат погибли в Минском гетто. Их старший сын Миша в начале войны был в санатории. Его с санаторием эвакуировали в Сибирь, и он остался жив.

После окончания войны, когда мы вернулись из эвакуации, он нашел нас. Но мы жили в такой бедности, что принять его к себе не могли. Миша вырос в детдоме. В Новосибирске он окончил школу, университет. Потом приехал в Минск. Миша приезжал к нам, мы общались. Обиды на нас он никакой не имел, конечно. Миша женился на минчанке. В 90-х годах он умер от инфаркта. Его семья – жена, двое детей, уехали в Израиль.

Отец был 1909 года рождения, его брат Григорий 1912 г. р. Родители у них умерли в 1914 году от тифа. Они были грамотными евреями, наверное, учителями.

Две сводные сестры отца после смерти родителей уехали в Америку. Про них ничего не известно.

Отца и его брата после смерти родителей перевели в детский дом. Они воспитывались в духе патриотизма, в духе Советской власти. Отец стал комсомольцем. В 1932 году вступил в партию. Он был коммунистически настроенным человеком. Когда вырос, его отправили в Мозырь рабочим на фанерную фабрику. Потом по линии МОПРа его отправили в Ленинград в институт имени Стасовой. Папа был очень активным, выступал, писал в газетах. Был политически подкованным человеком. Стал секретарем ЦК МОПРа по Мозырьскому и Калинковичскому району. Но у папы было очень плохое зрение, поэтому, когда началась война, его в армию не взяли, а отправили на мобилизацию по району. Пешком ночью и днём он ходил и разносил повестки.

Дедушка и бабушка - Сана и Рива Кирпичниковы.

Мы не собирались уезжать. Соседи на нашей улице Дзержинского вспоминали Первую мировую войну. Говорили, что немцы никого не убивали, и они останутся.

В середине июля 1941 года мы, дети, увидели, как высадился немецкий десант с самолётов.

В последние дни перед оккупацией, в конце июля, когда мобилизация уже окончилась, отца отпустили домой. Сказал, чтобы мы быстро собирались. Бежали на станцию, даже не было времени собраться. Мы втиснулись в последний эшелон, в товарняк. Отец с нами ехал. Маме с детьми двое мужчин уступили место на полке. Папа с дедушкой стояли в проходе. Ехали долго. Когда кто-то сказал, что подъезжаем к Киеву, стал просачиваться в вагон запах гари. Многие стали подтягиваться к окошкам, к дверям. Всех охватил ужас. Кто плакал, кто молился, потом наступила полная тишина. Нас бомбили.

Соседи, которые не уехали, по фамилии Голод, погибли.

Доехали мы, в конце концов, до Пензы. Нас направили в глухую деревню Бибиково Мокшанского района. Там было много пустых домов. В один из них нас поселили. Я сама этого не помню, но мама рассказывала, как нас встречали в этой деревне. Жили там, в основном, старики, женщины и дети, потому что мужчины были уже на фронте. Они говорили нам:

– Вот вы такие хорошие люди, а нам сказали, что скоро приедут евреи, так они с хвостами и рогами.

Мама говорит:

Лейба (Лев) Моисеевич Ярголин с женой Тайбой Сановной
и дочерью Любой. Калинковичи, 1950-е гг.

– Так это ж вот мы приехали! Мы – евреи.

– Нет, нет! Евреи с хвостами.

Они были в изумлении. Такая была забитая деревня.

Отец там организовал избу-читальню. Его включили в агитбригаду. Он вёл патриотическую работу. Развешивал плакаты, вел агитацию. Потом отец был награжден медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».

Мы там серьезно голодали… Дедушка дожил до того дня, когда по радиотарелке, которая была в селе только в нашем доме, потому что папа был агитатором, объявили, что Калинковичи освободили. Дедушка так радовался: «Неужели я увижу свои Калинковичи?». Это было 14 января 1944 года, а 3 февраля он умер.

В Минске до войны жила сестра жены папиного брата. Не припомню фамилию. Она была незамужняя. Тоже была очень патриотичная женщина. Она погибла.

У матери была способность гадать. Во время войны, когда мы жили в деревне, она это практиковала. До войны мама не работала, детей воспитывала. А в эвакуации надо было как-то жить, семью кормить. Если бы ни мама, мы бы там все умерли от голода. Мама была, как ломовая лошадь: и пахала, и орала. При папе мама никогда не гадала. Он не одобрял. Папа был атеистом.

Один раз к маме пришла женщина и попросила погадать. Мама разложила карты и рассказывает:

– К вам скоро должен вернуться ваш муж. Правда, он больной.

Женщина говорит:

– Неправда, вот у меня извещение о его гибели.

Мать растерялась:

– Ну, мне карты так показывают…

Через полмесяца прибегает эта женщина с корзинкой с картошкой, обнимает маму: «Мой муж вернулся! Раненный был, его отпустили».

Лейба (Лев) Моисеевич Ярголин (слева). Калинковичи, 1960-е гг.

Мама даже испугалась, что она это нарекла. Разорвала карты и больше никогда уже не гадала.

Мама Тайбэ и дедушка Сана были религиозными.

Мама уже после войны ходила в какой-то дом в семью Голод в Калинковичах печь мацу. Меня тоже привлекала. Я тесто раскатывала. Хозяйку звали Циля, дочка Рива на почте работала. У них был ещё сын, кажется, Яша. Он был женат на русской, сейчас в Израиль уехали.

Папа относился к тому, что мама пекла мацу положительно, он понимал что еврей, но, в то же время, он был озарен революцией.

К нам в эвакуацию привезли мамину младшую сестру тётю Галю Кирпичникову, привезли больную с новорождённой дочкой Ритой. Она ехала с сыном трёх лет на машине в роддом. Машина перевернулась на ухабах дороги. Тётю с травмами доставили в больницу, а её сын погиб. В роддоме у тёти родилась дочь. Каким-то образом нас нашли и её из Саратовской области, где они были в эвакуации, перевезли к нам. До войны тётя жила в Калинковичах, а после войны они с дочкой жили в Калининграде. Дочка Рита сейчас семьей в Израиле.

Мы вернулись в Калинковичи в 1944 году. Поселились на улице Дзержинского. Наша довоенная квартира в трёхквартирном доме уцелела, (там немцы во время войны держали лошадей) но жили в ней уже другие люди: прокурор, мэр города и ещё одна семья. Отца взяли на работу помощником начальника пожарной охраны и дали комнатку на втором этаже в пожарной части для временного проживания.

Когда объявили о Победе, была такая стрельба, от радости все плакали. Все вышли на улицу – сразу не поняли, отчего стреляют.

Отец еще работал в МОПР, пока его не ликвидировали. Потом он работал на разных работах. По сути профессии у него как таковой не было. Руководитель. Он публиковал свои статьи в газетах.

Когда мы вернулись, воспоминания об убийстве евреев были ещё свежи. Наши соседи по улице, которые не уехали, по фамилии Голод, погибли. Рассказывали, что пожилого соседа, запрягали вместо лошади. Его сына Абрашу, который был не совсем нормальный, раздевали догола и гоняли. Мучили, издевались над ними, как могли.

Рассказывали, что убивал полицай Гайдук. Его как бы реабилитировали, вроде бы он работал на пользу партизан, но он участвовал в Холокосте.

Сестра мамы - Галина Кирпичникова.
Калинковичи.

Я окончила в Калинковичах школу, потом Пинский техникум молочной промышленности, потом Московский технологический институт по молочной отрасли.

У меня была двоюродная сестра Ася (Бася). Она была старшей дочкой родного брата мамы Иосифа Кирпичникова и его жены Фани. У них три дочери были. Жили они в Мозыре. К сожалению, фотографии не сохранилось.

Ася Кирпичникова до войны окончила школу и вышла замуж за Всеволода Кравченко. У них родился мальчик. Ему уже было несколько лет. Ася была очень активной, вела в Мозыре комсомольскую работу, а Всеволод тоже был очень активным, работал журналистом в газете.

В начале войны Кравченко призвали в армию. Семья дяди эвакуировалась, а Ася с ребёнком осталась в семье родителей мужа в деревне Михалки под Мозырем Семья была русская, Бася на еврейку не похожа. Они не рассчитывали на плохой исход.

Во время войны Ася связалась с партизанским отрядом. Она была там как бы связной.

В этой деревне объявился полицай. Он её выдал, то ли как партизанку, то ли как еврейку. Немцы её схватили, страшно мучили. Она перенесла страшные муки. Её вели на расстрел по мосту. Были очевидцы, которые видели это. После войны все считали, что она погибла. Родители считали, что она погибла. Свидетели рассказывали, что немцы в неё стреляли, и она упала в реку. Отец Иосиф очень близко воспринял это к сердцу и в 1947 году он умер. Мать и две сестры вернулись из эвакуации и жили в Мозыре.

Муж её Всеволод с фронта вернулся и стал известным в Белоруссии писателем.

В 1951 году пришло письмо от этой Аси из Англии её маме. Там она изложила всю свою судьбу. Когда её вели на расстрел, немцы в неё стреляли и попали в ногу. Но она сразу прыгнула в воду и нырнула под мост в заросли. Ася выросла на Припяти, она была спортсменкой, прекрасно плавала, ныряла. Когда стемнело, она выбралась и поползла в соседнюю с Мозырем деревню Бобры. Туда она приползла ночью. Постучалась в один дом. Там жили старик со старухой. Она сказала, что немцы хотели её застрелить. Они её перевязали, спрятали, выходили. Этот дед был связан с партизанским отрядом. Он её туда перевёл. Там она начала свою партизанскую жизнь.

Один раз она с группой ребят шла на задание. Надо было передать какие-то сведения другому отряду партизанской бригады. Они попали в засаду. Немцы ребят расстреляли. А девушка была в отдалении. Ася прикинулась деревенской девушкой с причудами. Была с корзиной, вроде бы грибы собирала. Её поймали. Но допросить не могли, так как она вроде бы не совсем нормальная. Асю арестовали и с эшелоном девушек отправили в Германию. В Германии она попала в концлагерь. Концлагерь освобождали англичане. Вернуться назад? Но там была своя пропаганда против возвращения в СССР. Многих потом в ГУЛАГ отправляли.

Брат - Михаил Ярголин, умер в 1958 г.

Комендант этого города попросил своих подчиненных подобрать ему из освобождённых прислугу. Там одна женщина такая видная была. Эта женщина Асю опекала, выходила, когда она болела. Она сказала, что согласна пойти работать, если ей разрешат взять с собой девочку. Ася там превратилась внешне в ребёнка от болезней и голода. Ей разрешили. Там от питания и нормальной жизни Ася набрала и вес и красоту. Она очень красивой была девушкой. Через какое-то время комендант увидел её и спросил эту женщину, откуда появилась такая девушка? Мы же никого не брали? Тогда женщина объяснила, что это та Аська, про которую она говорила. Короче, комендант в неё влюбился и она вышла за него замуж. Ася не знала, живы ли её родители, муж, ребёнок и не могла узнать. Комендант забрал её в Англию.

Обо всем этом она написала отцу (он уже умер) и матери в 1951 году. Тогда у неё в Англии уже было 2 дочери.

Но это был 1951 год. Об этом письме даже никому говорить нельзя было. Только маме рассказали, как самому близкому человеку. А мама рассказала мне. Письма я не читала. Отвечать было нельзя.

Было ещё одно письмо. Его содержания я не знаю. Отвечать на эти письма они не решились.

С сыном Аси я была знакома. Он приезжал с женой и дочкой на похороны одной из сестёр матери. Жили они в Гомеле.

Дети второй Асиной сестры уехали в Израиль.

Всеволод Кравченко не был женат. Для него потеря жены была большой трагедией.

Наталья Кравченко – внучка Аси работает директором гомельской еврейской школы «Атиква». В Наталье течет белорусская, русская, украинская и еврейская кровь.

Дед Натальи - Всеволод Кравченко - человек известный: военный корреспондент, писатель, был главным редактором журнала «Березка». Дружил с Кузьмой Черным, Иваном Шамякиным, Иваном Мележем и другими известными писателями.

- Когда бабушку угнали в Германию, мой отец, который был тогда ребенком, остался в белорусских Михалках, на руках у своих белорусских бабушки и дедушки. Они воспитали его и любили всю жизнь, – рассказала Наталья. – Позже, когда он женился, и когда я появилась на свет, они с такой же любовью относились ко мне. А все летние каникулы в детстве я проводила у своей еврейской прабабушки Фани, которая соблюдала все традиции, даже платочек завязывала «за ушки» – не так, как это делают белорусские бабули.

Когда стала директором «Атиквы», углубилась в изучение национальных еврейских традиций, много читала, побывала в Израиле, где ближе познакомилась с историей и обычаями страны. Рассказывает обо всем этом увлеченно.

Роза ШЕШКО (ЯРГОЛИНА)
Калинковичи, 2010 г.

Местечки Гомельской области

Гомель • Брагин • Буда-Кошелево • Василевичи • Ветка • Городец • Давыдовка • Добруш • Дудичи • Ельск • Житковичи • Жлобин • Журавичи • Казимирово • Калинковичи • Ковчицы-2 • Комарин • Копаткевичи • Корма • Лельчицы • Ленин • Лоев • Люденевичи • Мозырь • Наровля • Носовичи • Озаричи • Паричи • Петриков • Печищи • Поболово • Речица • Рогачев • Свержень • Светлогорск • Скородное • Тереховка • Туров • Уваровичи • Хойники • Холмеч • Холодники • Чечерск • Щедрин •