ПАМЯТНИКИ НА МЕСТАХ РАССТРЕЛОВ
Фашисты и их прислужники из числа местных полицаев расстреляли евреев местечка Уречье 4 мая 1942 г.
Место расстрела находится в 3 км севернее Уречья с левой стороны Слуцкого шоссе в лесу.
В 1967 г. здесь были установлены два обелиска и ограды на местах двух расстрельных ям.
Еще одно место расстрела евреев Уречья, произошедшего 4 августа 1943 года,
находится на юго-восточной окраине поселка на нынешней ул. Зеленой. Памятник там установлен в 1956 году.
Старое еврейское кладбище Уречья находится на юге поселка, на выезде в сторону Любани.
Валентина Николаевна
Хомякова.
Рассказывает Хомякова Валентина Николаевна, 1947 г.р.
23 года я проработала в Уречье председателем сельского совета. Евреи у нас жили и до войны, и после. Правда, после войны, вернулось немного.
Директором моей школы был бывший фронтовик, семья которого погибла в гетто в Уречье, Айзенштат Наум Нисонович. Он женился на учительнице Ревеке Вульфовне, но у них уже детей не было. У Наума Нисоновича было больное сердце, он умер лет в пятьдесят. Хоронили его всем поселком. Он был директор и историк от Бога. Еще у нас работал учитель Фрид Рува Яковлевич, учительница Лис. Все они жили в центре поселка около памятника.
Мой папа работал в лесхозе. Там руководителем был еврей Викторчик.
До войны, где-то в 1940-1941 г. мамина сестра Аня, она работала в райкоме комсомола. С мужем, он был киномехаником, Костей Сагаловичем купили на улице Ворошилова дом. Но в доме были только стены и крыша, жить там было нельзя. А у них уже двое маленьких детей. За мостом жила еврейка с детьми. Они переселились в ее дом.
Еврейское кладбище Уречья.
Место расстрела евреев Уречья
на нынешней ул. Зеленой.
В годы войны в управе работал Рудкевич, он предупредил дядю Костю, что их занесли в список на расстрел. Вечером вся семья ушла в партизаны. Вещи закопали под пол, но их украли.
В послевоенные годы на улице Ленина от вокзала до центра жили: Коган Циля Александровна, она была хорошей акушеркой, Викдорчик, Хельмер, мой одноклассник Львович (он уехал в Минск, потом в США), Гельфанд работал кузнецом на спиртзаводе, Фельчин Соня была фармацевтом, она в Израиле, Розин, Смольвовские.
На улице Пушкина жил Майзель Лев Гаврилович. Его дочь была очень хорошим стоматологом. Она вышла замуж за соседа Бандуру. Они переехали в Минск.
В Интернациональном переулке жили два учителя: Фира Самуиловна и Фрид Рува Яковлевич. Сын Фрида – инженер-строитель, работает в Солигорске. Их красивый дом стоит и сейчас.
На Заводской улице жили Левины. Он был портной. После войны мы ходили к Левиным. Он мне перешивал пальто из шинели. Очень долго его носила.
На улице Ворошилова жили Капланы. Их однофамилец Каплан у нас жил до пенсии, он работал в колхозе по снабжению, потом переехал в Минск.
На улице Куйбышева жило много евреев. Хорошим врачом была Эпштейн Мария Григорьевна. Работала до пенсии. Это теперь на машинах ездят, а тогда на лошади подъедут, ее заберут в любое время и к больному. Настоящий врач. Жила одна в большом доме. Сейчас этот дом снесли.
Cтарые фотографии памятников в Уречье.
Обелиск на месте расстрела евреев Уречья. Установлен в 1967 г.
Там где библиотека, тоже был еврейский дом. Через дом жили Вендровы. Мама Миши Вендрова Ита Калмановна у меня работала бухгалтером.
Во время войны в гетто погибла вся ее семья: мать, отец, маленькая 2-3–летняя дочка, дяди, тети, их семьи. Она в это время ездила к мужу-офицеру.
Памятник на
гражданском
кладбище Уречья
врачу Зинаиде Морзон
и ее детям,
расстрелянным
фашистами в 1943 г.
Морзон Зинаида до войны работала врачом в Уречье. Муж у нее был белорус, то ли Сенченя, то ли Семененя. Работала Морзон и при немцах. Они знали, что она еврейка, но терпели. А потом, когда им донесли, что она передает партизанам перевязочные материалы и лекарства, ее схватили. Моя мама приходила из партизан и забирала у связного Сидоровича эти медицинские материалы. Не успели Морзон сообщить, на несколько часов опоздали, что немцы должны ее арестовать. Зинаиду забрали с двумя дочками лет 7-10 и расстреляли. Родители ее уехали в эвакуацию.
Мама рассказывала, что жители окрестных деревень, когда приезжали в Уречье, перебрасывали в гетто хлеб. Немцы три раза евреям предлагали откупиться и обманывали. Евреи поняли, что из них просто выкачивают деньги, ценности. Когда их вели на расстрел, они побросали в реку все ценное. Немцы обозлились, стали их бить прикладами. А потом еще дня три все пытались что-то выловить в реке.
Три памятника погибшим евреям поставили при председателе поселкового совета Лазуке.
Елена Георгиевна Елиашевич.
Рассказывает Елиашевич Елена Георгиевна, 1939 г.р.
Мы приехали в Уречье после войны в 1946 году. Я дружила с еврейками Майей Вишневской, Фаней Каплан, одноклассницей Соней Тысиной (теперь в Израиле). У моего брата друзья были евреи: Гельфанд Миша (живет в Израиле), Гольцман Миша. Мой брат сам живет в Израиле, у него жена еврейка.
Майя Вишневская и Фаня Каплан не уезжали в годы войны. Они воевали в партизанах. Тетя Зина Вишневская была типичной еврейкой. Отец Вишневский был очень хороший мастер, электрик и немцы его держали. Они крестились, чтобы их не трогали. Сначала специалистов не трогали. Потом, когда узнали, что всех евреев будут расстреливать, они ушли в партизаны. У Фани Каплан отец погиб. Соня Тысина эвакуировалась.
Когда мы приехали, на месте расстрела был только холм. Потом приезжали откуда-то родственники погибших и поставили памятники.
Записал, фотографии
Александр Литин
|
|
ENG 
RSS-канал новостей сайта www.shtetle.com
