Вольф Рубинчик

ХОЖДЕНИЕ В ЗЕМБИН

Я вошел в деревню Зембин с запада, рано утром. Молодая корова приветствовала пешехода своим мычанием. Заблеяла коза, привязанная к столбу с дорожным знаком. На нем белым по синему было написано «28» – именно столько километров от Зембина до Борисова. Кстати, примерно столько же и до города Логойска, и до поселка Плещеницы. Деревня Зембин Борисовского района Минской области находится на скрещении многих транспортных путей.

Я зашагал быстрее и вскоре очутился в центре деревни. Когда-то она была местечком Борисовского уезда, где селились преимущественно евреи. По переписи 1897 г. их насчитывалось 1037 (из 1186 жителей).

Дореволюционный словарь Брокгауза и Эфрона сообщает о Зембине следующее: «Одно из древнейших поселений в губернии... Православная церковь, костел, еврейский молитвенный дом». Зембин был основан еще в XVI веке; тогда же на Боисовщине, по сведениям «Еврейской энциклопедии», начали обустраиваться евреи, занимавшиеся земледелием, изготовлением одежды, торговлей хлебом и лесом...

В начале XXI века число жителей Зембина осталось почти тем же, что и сто лет назад – около тысячи человек. Я не раз слышал, что евреев среди них нет. Но ведь не могли евреи исчезнуть бесследно – что-то ведь должно было сохраниться? И мне хотелось обнаружить следы еврейской жизни.

Зембин. Остатки здания миквы.

В центре Зембина, однако, ничто не напоминало о существовании евреев. Деревня жила обычной воскресной суетой: кто-то работал в огороде, иные зембинцы толпились у автостанции и продовольственного магазина, подростки обсуждали детали предстоящего выпускного экзамена. Из чьих-то приоткрытых окон доносилось бормотание телевизора.

До начала Великой Отечественной войны в Зембине жили более 900 евреев. Фашисты устроили в местечке гетто. Как и в других небольших селениях, просуществовало оно недолго – чуть больше месяца.

О том, что было дальше, рассказал в книге «Памяць» Александр Розенблюм, борисовский краевед и активист еврейской общины, ныне живущий в израильском городе Ариэль: «Обитателей гетто собрали на рыночной площади якобы для проверки документов. Когда все собрались, каратели повели людей в сторону ямы. Первыми в лесок отвели около 20 самых крепких мужчин. Вскоре оттуда раздались выстрелы, что вызвало шок у остальных жертв... К трем часам дня все было кончено. Яму, где лежали 927 евреев, закопали».

К убийству приложили руки не только немцы-гестаповцы, но и предатели из местных жителей. В содержательнейшей книге Марата Ботвинника «Памятники геноцида евреев Беларуси», в прошлом году выпущенной в свет минским издательством «Беларуская навука», приводятся сведения о братской могиле евреев в 800 метрах к северу от Зембина. Правда, по версии М. Ботвинника, убийство состоялось не 18 августа, как сообщает А. Розенблюм, а 17 июля 1941 г., и замученных евреев могло быть не 927, а 760. Автор пишет: «Каратели под командованием жителя местечка немца Эгофа зверски уничтожили всех евреев Зембина. Их заставили выкопать яму 46 х 3 м, в которой замучили и убили 927 (760) человек, в большинстве стариков, женщин и детей. В 1967 г. установлена ограда, на которой прикреплена мемориальная доска».

М. Ботвинник не совсем точен, утверждая, что погибли все евреи. По свидетельствам очевидцев, палач Эгоф пощадил девочку Рему Ходасевич, родившуюся в смешанном браке. А. Розенблюм писал: «...пожалели только двух малолетних детей Хаси Ходасевич...» Где они? Что с ними стало? Никто почему-то не знает. Известно только, что после войны Рема Александровна Ходасевич (Осиновская) жила в городе Борисове.

Место расстрела мне помогла найти семья Бахтовых, людей, в Зембине уважаемых. Как я узнал от зембинцев, доска на ограде была несколько лет назад разбита какими-то вандалами. Новую доску изготовило и установило борисовское еврейское общество «Свет меноры» в то время, когда им руководил неутомимый А. Розенблюм.

Пока я подходил к лесу, солнце стало припекать вовсю. После недолгого блуждания (указателей нет) я нашел то скорбное место.

…Сосны. Серая ограда. Гравий. Оставленные кем-то у входа цветы. Строгая мраморная доска у ворот. Внутри шестиконечной звезды – число «927», а рядом надпись: «18 жніўня 1941 г. Памяць на крыві». Подумалось, что, пока мы помним о жертвах, поддерживаем нить, связующую нас с теми евреями, такое не повторится. Не должно повториться.

После войны еврейская жизнь в Зембине не возродилась. Нет уж и следов того еврейского молитвенного дома, о котором упоминает энциклопедия. Он располагался в самом центре Зембина. Когда-то тут было шумно и весело. Собирался на ярмарки местечковый люд. Любили, враждовали, молились, торговали – жили. И деньги у людей водились. Как свидетельство о том – статья неизвестного автора в виленской газете «Наша Ніва», № 5 за 1912 г. В ней рассказывается о зембинском кредитном товариществе ("Хаўрусны банчок»), куда входили и евреи. Основного капитала было 2940 рублей, вкладов – 26559 рублей. Однако еврейские члены товарищества – ремесленники и промышленники – подвергались дискриминации: если христианам, чтобы взять кредит, требовался один поручитель, то иудеям – два, притом один из них должен был быть христианином. Предоставлю слово автору статьи: «В этом году на общем собрании член товарищества Файн поднял этот вопрос и просил, чтобы и евреям требовался один поручитель. Председатель собрания инспектор Батура, все евреи, а также многие члены товарищества-христиане поддержали это предложение, но член совета земский начальник Шауман заявил, что евреи, взяв деньги, чаще всего или удирают в Америку, или хитрят, переписывая свое имущество на жену и детей, а потом им нечем платить долг». Что ж, так было, так, к сожалению, будет еще долго: за проступок одного еврея наши недоброжелатели желают притянуть к ответственности всех... Чем же дело закончилось? «При голосовании оказалось, что и в этом году евреям придется искать второго поручителя. Это несправедливо...», – заключил безымянный автор статьи.

Но далеко не все евреи могли вносить деньги в банк. Листая пожелтевшие страницы «Нашай Нівы», вдруг натыкаешься и на такую корреспонденцию о Зембине: «...молодой парень-еврей Ш-н хотел повеситься. В хлеву за балку зацепил веревку, сделал петлю и уже было повис, но люди спохватились и отрезали веревку. Еле откачали парня. Причина – бедность». (Янка из-под Зембина, № 17 за 1912 г.).

Бедность... О ней писал и Изи Харик, сын зембинского сапожника: «Шелками не кутано детство мое,// Не ласкано теплой и нежной рукой.// В убогой хибарке, в округе глухой // Мое началось бытие» (перевод с идиш Д. Бродского). Родился Изи Харик в Зембине в 1896 г., (а не в 1898 г., как принято считать). Тут же он провел свое детство и юность. В 1920-30-е гг., до своего ареста и гибели от рук сталинских палачей в 1937 г., Харик был одним из ведущих и любимейших в СССР поэтов на идиш.

В 1998 г. отмечалось столетие со дня рождения Изи Харика – в минском Доме литератора был организован памятный вечер, переиздана книга стихов Харика в переводе на русский язык. Но немногие знают, что дед Изи Харика, Лейзер Шейнман, был в середине XIX века известным во всей округе бадхеном (свадебным скоморохом), а также шамесом в синагоге, впоследствии – мещанским старостой Зембина. В некоторых стихотворениях Харика и, особенно, в его поэме «На чужом пиру» присутствуют намеки на призвание деда, но наиболее полно жизненный путь бадхена описан его внуком в очерке «Лейзер Шейнман – бадхен из Зембина». Харик редко писал прозу, однако этот очерк отдал в альманах на идиш «Цайтшрифт». Когда-то в 1920-е годы этот альманах выходил в Минске под эгидой Института белорусской культуры. Очерк воспроизведен на русском языке в сборнике «Евреи Беларуси» № 3-4 (Минск, 1998).

Сохранился дом, где родился Изи Харик – та самая «убогая хибарка». Мне этот дом был знаком по фотографии, которую показывала вдова Харика Дина Звуловна. Он стоит на улице Советской, совсем рядом с центром. Что сказать? Явление для Беларуси почти уникальное: кто знает, где дома других еврейских писателей – Кульбака, Аксельрода, да и уроженца Копыля Менделе Мойхер-Сфорима. Наш современник, многоуважаемый Григорий Релес, посвятил дому Изи Харика целое стихотворение, из которого я приведу одну строфу:

«Нет не магло прысніцца гэта Ізю:
Дзе мілаваны быў ён і люляны
Глядзяць чужыя людзі тэлевізар,
І верш, ягоны верш гучыць з экрана»

(перевод на белорусский Ф. Баторина. Цит. по книге: Р. Рэлес. З тых жа крыніц. Мінск, «Мастацкая літаратура», 1993. С. 51).

Поэт дал волю художественному вымыслу – ему позволительно... Суровая же правда состоит в том, что дом долгое время служил хлебной лавкой, а к началу 1990-х гг. и вовсе был заброшен. Когда я приезжал в Зембин в 1997 г., заколоченный дом выглядел еще довольно крепким. В июне 2001 г. строение зияло разбитыми окнами, пол был устлан строительным и иным мусором, крыша проседала и грозила вот-вот провалиться.

Зембин. На улице, носящей имя Изи Харика.

Лет восемь назад местные власти заказали Мемориальную доску с текстом «В этом доме родился классик советской еврейской литературы...». Однако начальство не рискнуло дать разрешение на установление Доски, ибо было очевидно, что постройка разрушалась. В итоге Доска до сих пор пылится в сельском Доме культуры. О судьбе дома Изи Харика А. Розенблюм в свое время писал в Союз писателей Беларуси. В центральной прессе однажды, к столетнему юбилею, появилась тревожная статья под названием «Домік Ізі Харыка» (газета «Культура», 4 апреля 1998 г.). Да воз и ныне там.

Лилия Иосифовна Бахтова – одна из тех жительниц Зембина, кому судьба дома и наследия Изи Харика небезразлична. В сельской библиотеке она собрала коллекцию материалов об Изи Харике, в юбилейный год провела «Литературный калейдоскоп», посвященный творчеству знаменитого земляка, часто упоминает о нем на других литературных вечерах. Сейчас она заведует Домом культуры. На мой вопрос-пожелание: «Не создать ли в доме Изи Харика музей?», она лишь разводит руками: «О чем Вы говорите, у нас нет денег даже на ремонт крыши Дома культуры...». Да, многое упирается в деньги. И очень похоже на то, что ни Зембинский сельский совет, ни даже Борисовский райисполком не смогут в одиночку осилить ремонт дома Изи Харика и поддержание его в должном состоянии. Может быть, обнаружатся меценаты среди нас, белорусских евреев?

В 1998 г. сельский исполнительный комитет принял решение о переименовании одной из улиц в честь поэта. Была улица Рабоче-Крестьянская, стала – имени Изи Харика. Любопытно, а как отнеслись к этому зембинцы? «У нас это мало кого волнует», – замечает Лилия Иосифовна. Понимая, что не так-то много в деревне (впрочем, как и в городе) любителей поэзии вообще, и еврейской в частности, я обратился с вопросами к нескольким прохожим, встреченным мною на улице Изи Харика:

Пожилая женщина: Ізі Харык? Быў такі яўрэйскі паэт калісьці.

Дама бальзаковского возраста: Кто такой Изи Харик? Еврей! Недавно в его честь улицу переименовали. А почему – не знаю.

Мужчина средних лет, выходящий из магазина: Изи Харик? Поэт. Еврейский поэт. Он до войны жил. Хороший ли поэт? Я его стихов не читал. Но знаю, что в нашей библиотеке (показывает в сторону Дома культуры) его книги есть.

Напрашивается вывод: о Харике зембинцы слышали, но, пожалуй, не более того.

Зембин. Старое еврейской кладбище.

Улица Харика ведет к старому, заброшенному еврейскому кладбищу. Оно – справа от дороги, на косогоре, недалеко от кирпичного завода. Ограды нет и, по-видимому, никогда не было. Вокруг квакают лягушки. Давно уже тут никого не хоронят. Могилы сплошь заросли травой, но «мацейвес» еще видны – их я насчитал около сотни. На некоторых оказалось возможным разобрать древнееврейские слова: вот могильный камень раби Йосефа, сына раби Цви; вот – Якова Файтельсона, сына Давида.

Нетрудно было установить и время захоронений – конец XIX – начало XX века. Редко, но встречаются и надписи на русском языке – Зархин Гершун Залман, 1873–1914. Как рассказывала Галина Чернявская, с которой мы посетили это место в 1997 г., иногда в Зембин наведываются гости из Америки, Израиля, других стран. Ищут могилы своих предков.

Грустно... Выходит, что живого еврея в Зембине увидеть теперь можно разве что на кладбище. Правда, стоит заметить, что кое-кто из местных жителей пытается отыскать у себя в роду еврейские корни. Кстати говоря, явление это наблюдается не только в Зембине. Как писал редактор возрожденной «Нашай Нівы» Андрей Дынько, знакомый читателям «Берегов» по публикации Е. Левковой «Резонанс на «Рэзананс», «белорусам хочется, чтобы евреев было больше... Белорусы старательно выискивают семитские черты в лицах своих соплеменников. Ощущают культурную пустоту» (журнал ARCHE, «Габрэйскі нумар», 2000 г.).

Откуда-то с востока на зембинское небо набежали тучи. Я вернулся к автостанции и сел в автобус, идущий до Борисова. Прощай, Зембин. Возможно, мы вернемся.

Газета «Берега»,
июнь 2001 г.

Местечки Минской области

Минск • Березино • Бобр • Богушевичи • Борисов • Вилейка • Вишнево • Воложин • Городея • Городок • Греск • Грозово • Дзержинск • Долгиново • Дукора • Дулебы • Зембин • Ивенец • Илья • Клецк • Копыль • Красное • Кривичи • Крупки • Куренец • Ленино • Логойск • Лоша • Любань • Марьина Горка • Молодечно • Мядель • Налибоки • Нарочь • Несвиж • Новый Свержень • Обчуга • Плещеницы • Погост (Березинский р-н) • Погост (Солигорский р-н) • Птичь • Пуховичи • Раков • Рованичи • Рубежевичи • Руденск • Селиба • Свирь • Свислочь • Слуцк • Смиловичи • Смолевичи • Старобин • Старые Дороги • Столбцы • Талька • Тимковичи • Узда • Уречье • Ухвалы • Холопеничи • Червень • Черневка • Шацк •