ЕВРЕЙСКИЕ ИСТОРИИ
Вилейка – город, районный центр, расположен на реке Вилия в 103 км от Минска,
узел дорог на Молодечно, Сморгонь, Мядель, Докшицы, Плещеницы.
Первое письменное упоминание Вилейки датируется 1460 годом. С 1793 года Вилейка входит в состав Российской империи. На картах XVIII века видно, что поселение располагалось на протяжении более километра по берегу Вилии вдоль единственной улицы с небольшой площадью.
Основными занятиями жителей города в старину являлись земледелие и речное судоходство. По Вилии и далее по Неману в Европу вывозили лес и продукты земледелия.
Ежегодно в городе проводились крупные торговые ярмарки, объёмы торговли начали спадать только к концу XIX в.
В этом здании была синагога.
С начала XIX в. после большого пожара 1810 года и разрушений во время войны 1812 года началась крупная реконструкция города. С 1845 года Вилейка становится центром Виленской губернии. В течение столетия полностью была заменена старая застройка. Многие здания сегодняшней Вилейки были заложены в конце XIX – начале XX вв.
В 1897 году население города составляло 3 560 человек, родным языком указывали: белорусский – 1 871, еврейский – 1 328, русский – 217, польский – 109.
В 1917 году, 8 ноября, в Вилейке установлена Советская власть. С декабря 1918 года Вилейка была оккупирована германскими войсками, в 1919 г. – польскими, с 1921 г. – отошла в состав Польши и оставалась провинциальным местечком на её окраине вплоть до 1939 года.
После присоединения Западной Беларуси Вилейка получила статус центра Вилейской области. В сентябре 1944 года, спустя два месяца после освобождения района от немецко-фашистских захватчиков, Вилейка стала районным центром Молодечненской области, а после ее упразднения в 1960 году – Минской.
Можно только предположительно сказать, что первые евреи поселились в Вилейке в XVI веке. Занимались они речным судоходством, торговлей, были ремесленниками.
В 1797 г. в Вилейке проживало 957 евреев (из 1270 всех жителей), в 1803 г. – 1006 евреев (1387), в 1897 г. – 1328 (3560), в предвоенные годы проживало 710 евреев.
Фотограф Борис Генделевич Берман.
Погожим майским днем мы гуляли по улице Советской (бывшая Пилсудского) с Ольгой Колосовой, знатоком местной истории, старшим научным сотрудником Вилейского историко-краеведческого музея. Ольга рассказывала мне, что до войны на этой улице жило много евреев. У них были разные профессии, но торговых людей всегда было немало. Они умели вести дело, заработать, их уважали в общине. На их взносах в основном держались благотворительные организации. Я шел и подсчитывал количество магазинов на сегодняшней Советской улице. Насчитал десять. Еврейских – среди них уже нет. Но дух предпринимательства на этой улице, несмотря на ее название живет.
А еще эту улицу любил фотографировать, самый известный фотограф Вилейки Берка Берман.
Среди многих исторических документов начала XX века, которые находятся в экспозиции и хранятся в Вилейском историко-краеведческом музее, особенно ценными и интересными являются фотографии Бермана, – рассказала Ольга Колосова. – На обратной стороне каждой фотографии в нижнем левом углу есть небольшой штамп на польском языке «Фотография Б. Бермана, Вилейский повет».
Берка Берман до октября 1939 года жил и работал в Вилейке. К нам он приехал еще до 1917 года. Держал здесь собственную фотомастерскую, аптеку, которые размещались в доме № 47 по улице Пилсудского (сейчас ул. Советская, 33). В 1921 году организовал драматический кружок, который ставил спектакли в поддержку бедных детей.
Улица Пилсудского, современная Советская. 1930 гг. Фото Бориса Бермана.
• Паводок на улице Пилсудского (ныне - Советская). 1930 г. Фото Бориса Бермана.
• Синагога. Находилась возле улицы Советской (бывшей Пилсудского). Фото Бориса Бермана
До 1925 года Берман был единственным фотографом в Вилейке. Его всегда и всюду приглашали, работы было много. Фотогравировал парады, торжественные собрания и праздники, религиозные шествия, красивые места и улицы города. Сделать снимок на память к нему приезжали крестьяне из окрестных деревень, и особенно в праздники, любила фотографироваться шляхта.
На улице Вилейки. Фото Бориса Бермана.
В 1930 году в Вилейку приезжал президент Речи Посполитой Игнатий Мастицкий. Это событие не могло остаться без внимания Бермана, который сфотографировал президента, сделал его большой портрет, который потом отправил Мастицкому вместе с письмом, рассчитывая получить за работу благодарность. Такой же большой портрет президента висел на стене фотомастерской Бермана.
Вилейка. На еврейском кладбище.
После присоединения Вилейки к Советскому Союзу Берман был арестован и осужден на восемь лет и как «социально опасный элемент» выслан в исправительно-трудовой лагерь «Темлаг». Дальнейшая его судьба неизвестна. Реабилитирован в 1989 году.
Вилейка была оккупирована немецкими войсками 25 июня 1941 г.
«Первые немцы приехали на велосипедах. Потом два дня непрестанно шла пехота, пересекая город в направлении Витебска-Смоленска, с запада на восток, – вспоминает Норман Иосиф.
Немцы, остававшиеся ночевать в Вилейке, нуждались в местах для ночлега. Они схватили меня и еще нескольких евреев, привели нас в классы и лаборатории гимназии и приказали вычистить их, а приборы, тарелки и бутылки выбросить в мусорные ящики. В нашем дворе они устроили походную кухню, а когда брали воду из колодца, то требовали от нас ее попробовать, чтобы убедиться, что вода в колодце не отравлена.
Первый приказ был для еврейского населения: каждый еврей обязан носить белую ленту с желтой звездой Давида на левой руке. Внутри звезды Давида вышить латинскими буквами слово “Jude”. Евреям запрещается ходить по тротуарам, а только по обочине, в затылок друг другу; евреям запрещается пребывание на улицах с 20:00 до 6:00 часов утра.
Поскольку значительная часть еврейского населения бежала в Россию, осталось несколько брошенных домов. Соседи по городу и из окрестных сел обнаружили это и приходили каждый день, крутились вокруг домов, а с наступлением вечера врывались в них. Они грабили и растаскивали все, что попадется под руку, и разрушали все, что можно разрушить. Бывало, что заходили грабить и в населенные дома. С другой стороны, многие евреи, видевшие, что их жизнь рушится, отдавали на хранение соседям украшения, посуду, одежду, с тем, чтобы им вернули все это по прошествии кошмарных дней.
Мы, несколько парней с нашей улицы, выходили по вечерам для охраны от мародеров.
В ту среду, 25.6.41 г., вечером, через два дня после ухода советских войск из города, я проходил возле дома ребе Аарона Давида по пути домой. Вдруг слышу громкие шаги по мостовой. Вокруг была тьма. Я опасался, что это соседи идут грабить еврейское имущество. Когда шаги приблизились, я оказался лицом к лицу с немецким патрулем – группой из 5 солдат, вооруженных автоматами. Я не мог бежать или спрятаться. Немцы спросили меня: «Ты русский?», стали ощупывать мой воротник – нет ли на нем следов от петлиц. Когда я сказал им по-польски, что я местный житель из дома напротив, они оставили меня. Один из патрульных говорил по-польски».
Для большего глумления гебитскомиссар и комендант Вилейки надели на своих собак еврейские отличительные знаки.
12 июля 1941 г. немецкие власти через бургомистра Сапешко объявили, что все евреи-мужчины в возрасте от 15 до 60 лет должны собраться к 10 часам утра в синагоге по Школьному переулку.
«На улицах города были расклеены объявления: «Каждому еврею явиться в 10 часов утра к зданию большой синагоги». Никому и в голову не приходило, что за этими объявлениями что-то скрывается. Кто-то высказал предположение, что немцы хотят выбрать совет общины или юденрат. Все мужчины, даже старше требуемого возраста, собрались во дворе синагоги. Я помню, как реб Моше Свирский торопил людей на выборы совета общины.
Во дворе синагоги стояли немцы, и они выстроили мужчин в четыре шеренги, каждой из которых было приказано войти в синагогу. Переступив порог, мы увидели с двух сторон группы немецких солдат, вооруженных суковатыми сосновыми дубинками, которые начали избивать всех входящих. Били по голове, по лицу, пинали ногами. Это был первый прием для евреев местечка. Эсэсовец взял у каждого паспорт. Каждому было приказано немедленно принести в синагогу две пачки табака, часы, золото и питье», – вспоминает Норман Иосиф.
Когда евреи сдали то, что у них потребовали, их построили в колонну, отделили специалистов, а остальных погнали в сторону деревень Ставки и Малюты, где расстреляли.
Сведения о количестве погибших отличаются. Анастасия Подберезская называла 300 чел., Вера Казанович и Нина Альфер – 250, Марк Ястшолиб – 150, Иосиф Шмуклер – 140 евреев и 15 неевреев.
О гибели 150 мужчин в лесу за деревянным мостом у д. Ставки рассказывал протоирей Вилейки Лев Белявский. 16 апреля 1945 г. Чрезвычайная Государственная комиссия по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков по г. Вилейка вскрыла 5 могил у д. Ставки, где было обнаружено 250 трупов, однако точное время захоронения каждой из могил установлено не было. Комиссия констатировала только, что все они относились к лету 1941 г.
Гетто устроили в помещении бывшей школы фабрично-заводского обучения по ул. Стахановской. Туда же свозили евреев из окрестных мест – Куренца, Кобыльников и др. На день обычно выдавали 200 гр. хлеба с отрубями и прочими примесями и миску баланды. Евреи выполняли различные хозяйственные работы, расчищали развалины, строили дороги, разгружали транспорты и т.д.
К осени 1942 г. большинство из узников обессилили и потеряли трудоспособность.
Следующая группа евреев, до 350 человек была расстреляна в урочище Липники в пригороде Вилейки.
В августе 1941 г. в город приехали каратели из СС и увезли евреев в неизвестном направлении. Об этом вспоминала Нина Альфер (1888 г.р.), она видела, как подъехала крытая машина. Солдаты с эмблемой черепа и костей ловили на улице евреев и загоняли в грузовой автомобиль. Избили старика, который не мог быстро бежать к машине. Девочку трех лет офицер так сильно швырнул, что она перелетела через кузов на другую сторону тротуара. Полуживую ее сунули в кузов. Когда машину набили до отказа, людей увезли в неизвестном направлении. Больше их не видели.
Новая акция была проведена 2-3 марта 1942 г. Под разными предлогами были собраны триста евреев, из которых отобрали 23 специалиста, а остальных расстреляли около городской тюрьмы.
Тюрьма была известным местом экзекуций. Людей расстреливали у стены из пистолета в упор, детям ломали позвоночники еще живым. После этого обливали горючей жидкостью и поджигали. Только во дворе тюрьмы и возле северной ее стены погибло около 700 чел. При раскопках захоронений в 1945 г. в этом месте извлекалась плотная масса светло-серого цвета и пепел. Это результат использования акустической соды, которой обрабатывали трупы после акций.
Гетто в Вилейке ликвидировали 7 ноября 1942 г., каратели окружили здание школы ФЗО. Евреям приказали выйти на улицу и сесть в машины, вещи взять не разрешили. Председатель юденрата вызывал узников по списку, и они организованно садились в транспорт. Когда список подошел к концу, последними сели члены юденрата. Машины, три крытых грузовика и одна легковая, проследовали к усадьбе Михаила Лавриновича. На повороте из одной машины выскочил человек и пустился бежать, его застрелили из автомата и бросили в кузов. Евреев завели в усадьбу. Охрана внимательно следила, чтобы никто из местных жителей не появлялся на улице и дом подожгли. После этого в гетто пришли полицейские, которые делили вещи и обменивали у прохожих на самогон.
Свидетельница Н.И. Альфер, когда немцы уехали, пошла в усадьбу. В одной ее части были мужчины, в другой женщины, которые сидели обнявшись. Трупы обуглились, но были различимы. На руках у некоторых были дети. Погибших долгое время не предавали земле. Собаки и птицы растаскивали и расклевывали их по частям. Только через полтора месяца немцы прислали 10 евреев из другого гетто похоронить останки в яме у пожарища. Свидетель И.Р. Турецкий утверждал, что трупы не предавали земле до весны 1943 г., пока он вместе с соседями не похоронил их.
Количество погибших 7 ноября 1942 г. не установлено. И.А. Шмуклер считал, что было убито и сожжено 110 евреев: “Немцы из СД под командованием Граве поставили охрану с пулеметами и подожгли дом”. Надежда Ермакова (1903 г.р.) говорила о 400 евреях. Чрезвычайная Государственная комиссия 20 апреля 1945 г. составила акт о том, что по ул. Партизанской было собрано 300 стариков, женщин и детей, которых заперли и подожгли.
Весной 1943 г. произошла последняя акция. Погром сделали ночью.
Организаторами геноцида были: офицеры начальник концлагеря Вилейки Шеленг, помощник начальника концлагеря Юзеф Москот и начальник СД Граве и его помощник Цифле.
Но находясь даже в самых страшных условиях, ежедневно чувствуя угрозу смерти, люди не сдавались. В Вилейском гетто действовала подпольная группа во главе с Пиней из деревни Илья. Узники связывались с партизанами, собирали оружие, боеприпасы, медикаменты, передавали партизанам оперативные сведения, выводили в лес людей, способных сражаться
«Я работал в вилейской типографии с утра до вечера, – вспоминает Норман Иосиф. – На встрече в Куренце мы решили тайно распространять листовки. Я взялся красть литеры и передавать их подполью в Куренце, чтобы Нахум Альперович – бывший печатник, мог подготовить листовки. Каждый день я выносил литеры из типографии в здании гебитскомиссара, заворачивал их в тряпки и оставлял их вне здания. После работы я забирал их. Проходя мимо двора Ноаха Динерштейна, работавшего с ребятами из Куренца, я оставлял их в условленном месте и шел домой.
Динерштейн передавал литеры в Куренец, а Нахум занимался печатанием. Сотни листовок раздавались гражданскому населению, особенно в базарные дни. Основной темой была ложь немцев, провалы на фронте и призыв к населению уйти в леса и вступать в партизаны. На листовках стояла подпись: «Русский партизан». За зиму мы успели отпечатать множество листовок. После акций в Куренце типографию перевели в лес.
В гетто Вилейки был организован ремонт неисправных автоматов и винтовок. Подпольщики подготовили покушение на шефа гестапо, казнили одного полицейского, а также выкрали из немецкой больницы своего арестованного товарища.
За любую помощь, оказанную еврею, грозил расстрел. Но были мужественные люди, которые помогали в самые страшные дни своим довоенным соседям.
Праведники
Народнов Мира
Сергей и Ульяна
Волынец.
В 2008 году Сергей и Ульяна Волынец за спасение вилейских евреев Марка и Розы Ястшомб были удостоены почетного звания «Праведники народов мира» от израильского мемориального института «Яд ва Шем» «в знак глубочайшей признательности за помощь, оказанную еврейскому народу в годы Второй мировой войны»
15 мая 1941 года у немолодых супругов Марка и Розы Ястшомб, жителей местечка Вилейка родилась девочка. Счастливые родители назвали ее Гиндой, но между собой ласково называли Дусенькой. Ей было всего пять недель, когда началась война. Семья Ястшомб оказалась в гетто. Поскольку Марк Ястшомб был ветеринарным врачом, а его жена – врачом-терапевтом, они попали под немецкое определение полезные евреи, пережили три акции в гетто и остались среди последних 300 вилейских евреев. В поисках убежища для девочки, Ястшомбы связались со своим бывшим соседом, который согласился за плату взять ребенка.
Тайно покинув лагерь для еврейских специалистов Марк и Роза Ястшомб направились в деревню Осиповичи, где проживал 70-летний сторож мясокомбината, Сергей Волынец, чей сын Николай был связан с партизанами и обещал переправить Ястшомбов в лес.
Но к партизанам они попали только через 17 долгих месяцев. Им пришлось скрываться, немцы и полиция искали беженцев, потом выяснилось, что партизаны не жаждут принять безоружных евреев. Пришлось оставаться у семьи Волынец. Сергей и его жена Ульяна помогли им оборудовать убежище – отгородить досками часть подвала.
Роза и Марк от постоянного пребывания в темноте и холоде, без солнца и свежего воздуха стали болеть. Роза начала терять зрение. От отчаяния она написала письмо командиру партизанского отряда. Николай, сын спасителей, доставил письмо в отряд. Описание страданий тронуло командира, и он прислал за Ястшомбами людей.
В партизанском штабе Марк и Роза Ястшомб рассказали командиру о своих мытарствах, о ребенке. Командир сообщил, что в Вилейке и окрестностях немцы уничтожили всех евреев, но их дочь Гинда жива и находится в деревне Войдени.
После освобождения, 2 июля 1944 года, Ястшомбы вернулись в Вилейку, пытаясь как-то наладить жизнь. Из многочисленной родни выжила только одна сестра Тэма. Из одиннадцати братьев и сестер Розы не выжил никто.
Гинда пошла по стопам родителей – выучилась на врача, создала собственную семью. В 1990 году она репатриировалась в Израиль.
Николай Киселев.
Пятнадцать человек – жителей Вилейщины стали Праведниками Народов мира, среди них и Киселёв Николай Яковлевич.
Удивительная история советского партизана Николая Киселева, совершившего в 1942 году более чем 1500-километровый переход по оккупированной территории за линию фронта и спасшего от уничтожения 218 человек, стала сюжетом документального фильма «Список Киселева».
«Во время зверских погромов, устроенных гитлеровскими палачами, мирные жители городов Минска, Логойска, местечек Долгиново, Кривичи, Княгинино и др. бежали в леса. Раздетые и полуголодные, они ютились около действующих отрядов “Мститель”, “Борьба” и др. и мешали им работать.
Командование указанных отрядов 16 июня 1942 г. поручило мне, во главе с пятеркой партизан, собрать все семьи по лесам, а также военнопленных, бежавших из фашистского плена, выделить боевую группу и создать отряд.
Это задание мною было выполнено. Затем моему отряду было поручено, чтобы не связывать руки действующим отрядам, заняться пропитанием собранных людей в количестве 270 человек, а также и вооружением молодого отряда», – написал командир отряда политрук Киселев.
Приближалась осень, люди были разутые и раздетые, кроме того, среди собранных было тридцать пять детей от 2 до 12 лет, старики и женщины. Хозяйственные операции превратились уже в боевые. Приходилось с боем вырывать у немцев и полиции минимальное количество продовольствия.
«Что касается вооружения молодого отряда, то перед выходом на Большую Землю я уже имел 1 ППД, 15 винтовок, столько же гранат и до 5 тысяч патронов…»
19.01.43. Национальный архив Республики Беларусь
(ф. 4, оп. 33 а, д. 155, л.167 (об.), 168.
Приказ по Белорусскому штабу партизанского движения
14 января 1943 г., г. Москва, № 90/15
«За активные боевые действия против немецких оккупантов и выполнение задания командования по выводу из немецкого тыла 210 еврейских семей наградить партизан из отряда “Мститель”:
Киселева Николая Яковлевича – 800 рублей,
Рогова Николая Ивановича – 800 рублей,
Банникова Василия Павловича – 600 рублей,
Городищева Виктора Ивановича – 600 рублей,
Ильина Афанасия Петровича – 400 рублей,
Арсютина Ивана Фомича – 400 рублей,
Блохина Ивана Фомича – 400 рублей,
Кокшарева Семена Семеновича – 400 рублей.
Начальник Белорусского штаба партизанского движения – бригадный комиссар (П. Калинин).
Национальный архив Республики Беларусь,
(ф. 3500, оп. 17, ед. хр. 7, л. 3).
Николай Киселев воевал до 1944 года, после войны женился на одной из спасенных им евреек, работал в Министерстве внешней торговли, часто выезжал за границу. Умер в 1974 году, так и не встретив никого из спасенных им 218 человек.
В Вилейке установлены три памятника в память евреев, убитых в гетто – на еврейском кладбище; на месте убийства 400 евреев 30 июля 1941 года и на месте убийства 130 евреев 12 июля 1941 года.
Вилейка. Памятник расстрелянным евреям на еврейском кладбище.
В послевоенные годы в Вилейке почти не оставалось еврейского населения. Те, кто приходил из действующей армии, из партизанских отрядов, возвращался из эвакуации попадали в другой мир. И не только потому, что город был очень сильно разрушен. Их многочисленная довоенная родня лежала в расстрельных ямах. Еврейских улиц, еврейских невест, еврейских посиделок в Вилейке больше не было. И люди уезжали в соседний Минск, а то и через Польшу подались в Израиль. Осиротели и живые, и мертвые. С еврейского кладбища стали воровать надгробные памятники и использовать их для хозяйственных нужд: клали в фундаменты домов. Один из таких домов по улице 1-я Мая я сфотографировал. Сейчас в этом доме живут люди, никто из них не может прочитать какие-то странные буквы, выглядывающие из фундамента…
Дом с мацейвами. • Мацейвы в фундаменте дома.
Но более ошеломляющая новость меня ждала впереди. Оказывается, в местной бане надгробные памятники с еврейского кладбища использовали как подставки для тазиков с водой.
С кладбища брали песок для строительства домов. А если попадались кости, их просто отбрасывали в сторону.
Вилейка. Еврейское кладбище.
«У нас в Вилейке в начале 70-х тоже еврейское кладбище под карьер пустили, теперь от него приблизительно третья часть осталась. Помню еще, как повсюду черепа и кости валялись. Хотя оно было не старым, не заброшенным, и находилось на самой окраине города, где и до сих пор никаких работ не ведется. Просто, каким-то идиотам глаза мозолило». Это я взял из интернета.
Такие разные эпизоды в истории Вилейки: лирические, героические, трагические. Все они связаны с евреями, которые жили здесь почти полтысячи лет.
Аркадий Шульман
Фото автора,
довоенные фотографии из фондов Вилейского историко-краеведческого музея
|
|
ENG 
RSS-канал новостей сайта www.shtetle.com
