Аркадий Шульман

КОГДА ГОРЕЛО ГЕТТО…

Когда началась Великая Отечественная война, Леониду Сороке было 8 лет. Но, он уверяет, что помнит и последний довоенный год, и военные дни. Его воспоминания, это не пересказы чужих разговоров, хотя, возможно, что-то позаимствовано из них.

Леонид Георгиевич родился в Слуцке и там же прошли его детские годы.

– Евреев было много, и среди моих детских друзей, и среди соседей. Хотя тогда я об этом вряд не думал, и догадывался даже. Слуцк был местечковый город.

Мой отец Георгий Емельянович Бэсорока работал строителем. Был высококвалифицированным мастером. Еще в 1934 году редакция газеты "Известия" наградила его именными часами, как ударника дорожного строительства.

Эти часы хранятся в доме Леонида Георгиевича как память, как реликвия.

Накануне войны Георгий Емельянович строил в Жабинке (Гомельская область) аэродром для авиации Красной Армии…

Дом, в котором семья жила в Слуцке разбомбила немецкая авиация во время первой же бомбежки города. Слава Богу, семья осталась жива. И мама Неонила Георгиевна ушла с двумя детьми к своим родителям в деревню Беличи, это недалеко от Слуцка. А спустя какое-то время вернулся в деревню Георгий Емельянович.

Немцы определили его на работу – заготавливать дрова для армии. Выделили в Слуцке домик для жилья. Он находился буквально в ста пятидесяти метрах от гетто.

Леонид Георгиевич сказал мне:

– Теперь понимаю, вероятно, до войны в этом доме жили евреи, а когда их согнали в гетто, пустующие дома заселили бездомными работниками.

Леонид жил с мамой в деревне. Но однажды дед поехал в Слуцк и взял его с братом к отцу.

Были морозные дни. Ехали на санях.

В Слуцке Леонид Сорока стал очевидцем событий, которые на всю жизнь врезались в его память, за несколько дней сделали взрослее, заставили по иному взглянуть на мир. Об этом мы беседуем с Леонидом Георгиевичем.

– Теперь я понимаю, – говорит он, – вначале пошли слухи, что из гетто будут забирать людей и перевозить куда-то, на новое место. Так им объясняли. Люди грузились, ничего с собой не брали. Думали, обоснуются на новом месте и заберут, то что осталось. Подходили немецкие фуры, кузова обтянутые брезентом. Люди сами залезали в кузов, кое-кто с детьми садился. И какое-то время все было спокойно. Так длилось около двух часов. Но когда люди увидели, что фуры быстро возвращаются обратно, они заподозрили что-то неладное. Началась паника. Сразу пошли разговоры, что узников вывозят в Безверховичи.

– И там расстреливают?

– И там расстреливают. Поднялся шум. Я сам видел, как люди убегали от машин. Видел, как полицаи их силой тащили к грузовикам. Узники, как могли, отбивались, сопротивлялись. А ближе к вечеру, зимой рано темнеет, узники вообще отказались выходить из домов, и началась стрельба. Отстреливались из гетто. Сейчас трудно проверить. Кто-то говорит, что в гетто боеприпасы взрывались.

(Откуда в гетто взялись боеприпасы? Не немцы же там устроили склад? Значит, боеприпасы прятали узники. Так или иначе, это стало началом организованного сопротивления, – А.Ш.)

Стоял грохот и с той, и с другой стороны. Кто-то говорит, что узники сами подожгли гетто, кто-то говорит, что оно загорелось во время обстрела. Там деревянные дома. Горело все. К вечеру было очень страшно. Когда горит дом, бревна прямо светятся.

– Вы все это лично видели?

– Я все это видел. Пожар был, буквально, рядом. Мы смотрели на него, не выходя из-за забора. И так продолжалось всю ночь.

Назавтра все выгорело. Весь центр города, начиная от улицы Пролетарской до улицы Урицкого. Был морозный, солнечный день. Мой старший брат, он старше меня на три года, со своими ровесниками, пытался туда пройти. Но их прогнали. Ходили полицаи, не помню жандармов, именно полицаи. Там же в деревянных домах были подвалы, погреба. Люди, вероятно, прятались в них от пожара. Полицаи открывали погреба, подвалы. Открывают, дают автоматную очередь и вслед бросают гранату. Идут дальше.

К концу второго дня все затихло.

(По другим данным пожар продолжался три дня – А.Ш.)

Зима, замерзло все. Я лично видел на берегу нашей речушки, сидит маленький мальчишка, года четыре. На голове шапочка обгоревшая, сам он сгоревший, видно его тушили, обливали водой, и так он замерз. Стал, как статуя. Сидит прямо на льду. Это я вижу, как сейчас.

Трудные воспоминания Леонида Георгиевича Сороки стали еще одним свидетельством о событиях тех страшных дней, свидетельством сопротивления в Слуцком гетто.

Видеоинтервью Леонида Сороки

Местечки Минской области

Минск • Березино • Бобр • Богушевичи • Борисов • Вилейка • Вишнево • Воложин • Городея • Городок • Греск • Грозово • Дзержинск • Долгиново • Дукора • Дулебы • Зембин • Ивенец • Илья • Клецк • Копыль • Красное • Кривичи • Крупки • Куренец • Ленино • Логойск • Лоша • Любань • Марьина Горка • Молодечно • Мядель • Налибоки • Нарочь • Несвиж • Новый Свержень • Обчуга • Плещеницы • Погост (Березинский р-н) • Погост (Солигорский р-н) • Птичь • Пуховичи • Раков • Рованичи • Рубежевичи • Руденск • Селиба • Свирь • Свислочь • Слуцк • Смиловичи • Смолевичи • Старобин • Старые Дороги • Столбцы • Талька • Тимковичи • Узда • Уречье • Ухвалы • Холопеничи • Червень • Черневка • Шацк •