КРИЧЕВ, ИСТОРИЯ ГОРОДА
Кричев – административный центр Кричевского района. Расположен на реке Сож в 104 км на восток от Могилева Узел железных дорог на Оршу, Могилев, Унечу и Рославль (Россия). Здесь проходит автомобильная дорога Бобруйск – Москва.
Существует несколько версий происхождения названия города. Наиболее распространены две. Первая связана с названием племени кривичей, некогда проживавших здесь, вторая – с распространенным здесь кузнечным ремеслом (крица – кусок железа, подвергшийся кузнечной обработке, «кричница» – приспособление для выплавки железа), а третья, от существовавшего древнерусского имени Крич.
Первое упоминание о Кричеве датируется 1136 годом. В XII веке это была военная крепость и административный центр. Город входил в состав Смоленского княжества, затем Мстиславского воеводства. Кричевский замок неоднократно подвергался осадам московских войск. В 1633 г. за мужественную оборону города от московитов Кричев получил Магдебургское право и герб.
В 1740-1744 гг. город охватило восстание, которое в советской историографии было принято называть антифеодальным. Основной причиной восстания считаются непомерные денежные подати, которыми обложил Кричевское староство Иероним Радзивилл. Казначеями Радзивилл назначил евреев, которые должны были собирать грабительские налоги и откупы, что вызвало недовольство, а затем и выступление крестьян. Однако даже после замены Радзивиллом арендаторов-евреев польскими шляхтичами восстание продолжалось и носило, в том числе и антиеврейский характер. Вооруженные крестьяне и присоединившиеся к ним горожане с крайней жестокостью убивали и грабили. От рук повстанцев погибло огромное количество еврейского населения. Были разграблены усадьбы шляхты, дома купцов. Управление староством на какое-то время фактически оказалось в руках руководителя повстанцев – купца и владельца деревни Селище Василя Ващило, который провозгласил себя «атаманом Вощило, внуком Хмельницкого, великим гетманом войск, ответственным за уничтожение еврейства в защиту христианства» и изложил в своем манифесте политическую программу, из которой вытекало, что следовало подчиняться законным властям и не бунтовать против них за исключением тех случаев, когда они оказывались подкупленными евреями. Далее его манифест гласил: «…Движимый святой христианской верой, я решил вместе с другими достойными людьми уничтожить проклятый еврейский народ, и с Божьей помощью мне уже удалось покончить с евреями в Кричеве и Пропойске...»
Иероним Радзивилл направил в Кричев регулярные войска. В начале февраля 1744 года восстание было жестоко подавлено. Ващило удалось убежать в российский форпост. Пока шло следствие, он сидел в Киевско-Печерской крепости, где заболел дизентерией и вскоре умер. Радзивилл, во избежание новых бунтов, отменил некоторые из вновь введенных повинностей и ограничения в торговле, а также приостановлено насильственное обращение православного населения в католичество.
Дворец Потемкина.
После первого раздела Польши в 1772 г. поместьем Кричев на Могилевщине был пожалован фаворит Екатерины князь Потемкин. Есть сведения, что в местечке Кричев был образован первый еврейский эскадрон легкой кавалерии. Обучение евреев-конников велось под руководством немецкого офицера. Это было впервые со времен разрушения Храма, когда иностранное государство вооружало евреев.
Кричевщина стала основной базой по обеспечению Черноморского флота, который только стал строиться. Кричевская судостроительная верфь, введенная в 1785 г., была одним из крупных в России центров судостроения. При Потемкине в Кричеве было построено отделение Херсонского адмиралтейства, канатная, парусная мануфактуры. В Кричеве работали два кожевенных, два стекольных, кирпичный, винокуренный, меднолитейный заводы, добывалась и перерабатывалась болотная железная руда. В это время Кричев являлся одним из крупных промышленных центров, там, по воспоминаниям современников, работали не только крепостные, но и приглашенные отовсюду деловые люди, cлышался английский и немецкий язык, и, конечно, разговаривали на идише.
В 1901 г. известным историком, археологом и археографом Е.Р. Романовым была опубликована рукопись 1786 г. некоего Андрея Мейера «Описание Кричевского царства или бывшего староства». Отдельная глава описания посвящена евреям Кричевщины. Мы пересказываем на современном языке несколько, наиболее любопытных, на наш взгляд, наблюдений автора.
Кричев. Фотооткрытка начала ХХ в.
…Часто правление о числе приписанных к его городу мещан не знает, ибо, не взирая на все предосторожности, никак невозможно им воспрепятствовать вывозить к себе тайным образом из других мест бедных и у них кроющихся собратий. Неудивительно, что простой российский народ имеет к ним отвращение, ибо нельзя себе ничего отвратительнее и притом жалостнее представить, как сих в замаранных и лохмотьями висящих рубищах по улицам бродящих израильтян.
Во всяком городе имеют они собственный свой суд или кагал, в котором чинимые по всем делам решения большей частью бывают сложные. Телесные наказания между ними столь же редки бывают, как и письменное делопроизводство. Единое, за что их еще похвалить можно, состоит в том, что они, не взирая на век гонения и от других народов притеснения, чрез столь долгое время, как своему закону ненарушимо преданными остались, так и нравы, обычаи и одеяния свои не переменили. Большая часть из них суть острые, здравым рассудком одаренные и весьма предприимчивые люди. Cиe последнее доказывают разные их ремесленники и мастеровые, ибо их портные, серебреных дел мастера, печаторезцы, делатели галунов и других, тому подобных уборов, и другие ни в чем, в своих мастерствах – христанским не уступят.
Отменное и издревле еще между ними оставшееся искусство есть битие разного скота, ибо они весьма легко поваля на землю с одного раза широким без малейших щербин ножом, горло оной перерезают. Любимое их кушанье есть так называемый тыйехц, или смешанное с медом гусиное сало и рядичные пироги.
Одежда их женщин довольно нарядна, хотя одни девки только пользоваться могут своими волосами, ибо так, как между мужчинами обрезание, так между женщинами обстригание волос за истинный знак евреев и евреянок почитается. Накануне свадеб своих собираются вместе женщины к невесте, и, заплетая ей волосы на многия косы, пересыпают их сахаром; но на другой день, по приведении ее после венца посреди восклицаний и плясок в доме, оныя ей совсем обстригают.
Мужское одеяние состоит обыкновенно из синего китайчатого кафтана, подпоясанного черным поясом, из синих или черных гарусных на ногах без пяты чулок и роду сандалий, и из маленькой на голове черной суконной или бархатной скуфейки, или по испорченному еврейскому наречию, ермолки, которая в праздничные дни бархатною тесьмою обшита будучи, с немецкого шаббаш-гитле называется… В зимнее время надевают они лисьи шубы и такого же меха на голове высокие шапки.
Старые еврейские дома в Кричеве.
Накануне нового своего года… евреи … выходят на погребальные места и вытягивают из клубка вкруг могил своей родни нитки, из коих после делаются для восковых на будущий день своих свечей светильни. Они свои посты весьма строго соблюдают и в молебствиях своих столь благоговейны, что никак, не можно сомневаться, чтоб и их молитвы не вмещались в тe златые фимиачные фиалы, которые предстоит пред престолом Всемогущего двадесять четыре старцам держать.
К началу XIX в. в местечке Кричев проживало около 2 тыс. жителей (371 двор). Действовали 6 церквей, католический костел, 2 синагоги. С 90-х годов XVIII в. владелец Кричева – помещик Голынский. При Голынском значительно сократилась промышленность Кричева, но процветала торговля. В 28 лавках торговали сукном, хлопчатобумажной материей, шелковой тафтой, ситцем и мелким товаром. Ежегодно проводились две ярмарки, которые длились по целой неделе.
Дальнейшая экономическая жизнь Кричевщины была остановлена нападением Наполеона на Россию. В начале июля 1812 г. Кричев был оккупирован французскими войсками. Война принесла местечку разрушения, беды и страдания. В 1850-1854 гг. через Кричевскую волость была проложена дорога Москва – Варшава и город вновь стал отстраиваться. В 1847 г. «Кричевское еврейское общество» состояло из 1225 душ; в 1897 г. в Кричеве 6637 жителей, из которых 2566 евреев. В 1910 г. имелось одно частное еврейское училище.
Предположительно в этом доме располагалась
одна из кричевских синагог.
В начале XX в. Кричеве проживало уже 6 тыс. человек. В городе работали кожевенный, мыловаренные заводы, лесопилка с 13 рабочими, 2 винокуренных завода, 6 мельниц, маслобойня. Имелось 6 церквей, костел, 2 синагоги.
22 ноября 1917 г. в Кричеве была установлена Советская власть. В 20-х–30-х гг. в Кричевском районе еврейское население проживало в трех населенных пунктах: самом Кричеве (1661 человек, 27%), чисто еврейском местечке Малятичи (326 человек) и местечке Антоновка (39 семей, 95%). В Кричеве большинство евреев занималось традиционным кустарничеством и торговлей, в Антоновке – сельским хозяйством, а Малятичи жили в основном за счет побочных заработков (30 семей). Во всех местечках в той или иной степени все население занималось торговлей, однако, число зарегистрированных торговцев в Кричеве и Малятичах сократилось больше чем на половину за счет выездов в города и деклассирования. К 1928 году в Кричеве действовало 5 синагог.
Кричевское еврейское кладбище.
Со стендов кричевского краеведческого музея.
Архивные документы Государственного Могилевского архива общественных объединений и организаций сохранили историю потери еврейской общиной старинного кладбища, территорию которого в 1927 г. местный райисполком решил использовать для строительства завода черепицы. Т.к. предвзятость местных властей была очевидна, недовольство позицией райисполкома высказывалось не только евреями, но и белорусским населением Кричева. Обращения раввина Кричева Лейбы Еселева Кренделя в райисполком с просьбой оставить кладбище в пользовании еврейского общества для «выполнения на нем религиозных обычаев» и компромиссное ходатайство еврейской общины о создании на месте кладбища общественного парка были отклонены. Не выдержав измывательств местных начальников, евреи сами отправились на кладбище, чтобы остановить рабочих и разнести постройку. Здесь произошла безобразная сцена, когда председатель райисполкома Осмоловский пытался разобраться с евреями с помощью рукоприкладства. По этому поводу областными властями были собраны общее партсобрание и собрание кустарей и членов профсоюзов, которое в целом высказалось против действий властей. Однако партийным органам важна была лишь внешняя видимость законности и отсутствие конфликтов. Кладбище не было оставлено общине, но изъято у артели и передано коммунальному хозяйству.
Работники кричевского райисполкома. 1931 г.
Со стендов кричевского краеведческого музея.
В 30-е годы начались коллективизация и строительство промышленных предприятий на Кричевщине.
С 17 июля 1941 г. по 30 сентября 1943 г. город был оккупирован фашистскими войсками. За период оккупации города нацистами было уничтожено более 24000 мирных граждан и военнопленных, в том числе еврейское население Кричева.
В 2004 г. насчитывалось около 28 тыс. жителей. Сейчас в Кричеве есть своя религиозная еврейская община, насчитывающая несколько десятков человек. Старинное еврейское кладбище сохранилось.
Из путеводителя «Забытые местечки Могилевщины»,
составители И. Шендерович, А. Литин Могилев, 2009 г.
Кричев в Довоенное время
Наум Шолмович Симоновский.
Секретарь партбюро в годы
строительства цементного завода.
Исаак Мер.
Участник первого собрания
комсомольцев Кричева.
Краткая характеристика Кричевского района, подготовленная секретарем Кричевского райкома в 1930 году.
В районе насчитывалось 38015 жителей, из них местечковых 1540, остальные сельские. В процентном отношении в районе проживало 91,5% белорусов и 6,8% евреев, которые были сосредоточены в Кричевском и Малятичском сельсоветах.
Насчитывалось рабочих – 4520, батраков и бедняков – 1875, середняков – 4520, служащих – 482, кулаков и прочего нетрудового элемента – 498. Кроме того, на строительных работах (цементного завода и железной дороге) было занято 2129 сезонных рабочих, значительная часть которых приехала из других регионов.
Кроме строящегося в районе цементного завода функционировали фосфоритный, меловый и винокуренный. К местной промышленности относились лесопилка, мельница, две известковые мельницы, пять водяных, две нефтяные. Еврейское население работало в основном в артелях: 2 сапожных, 1 швейной, 2 кузнечных, 1 трикотажных, 1 транспортной, 1 рыболовной, 1 по выработке огнеупорных изделий. (ГАООМО, ф. 27, оп. 1а, д. 161, л. 1-5).
(Из книги «История могилевского еврейства. Документы и люди»,
книга 2, ч. 1 составитель А. Литин Минск 2006 г.)
Монус Яковлевич Миркин.
Старейший колхозник
кричевского р-на.
Довольно интенсивная еврейская религиозная жизнь в местечке Кричев вылилась в несколько конфликтов еврейского населения с местными властями. Один из них касался старого еврейского кладбища, которое было бельмом на глазу местного райисполкома. В октябре 1927 года, по-видимому, озабоченный слухами о возможной передаче кладбища под застройку, раввин Кричева Лейба Еселев Крендель по поручению общины обратился в райисполком с заявлением оставить его в пользовании еврейского общества для «выполнения на нем религиозных обычаев». После категорического и совершенно безосновательного отказа кладбище было отдано отделу коммунального хозяйства. Еврейская община подала другое компромиссное ходатайство, предложив на месте кладбища создать общественный парк, но и оно было отклонено. Вообще-то, плохие отношения райисполкомов с евреями местечек были обычным явлением на просторах Белоруссии и в данном случае ситуация не являлась исключением. Действие раскручивалось по законам бюрократического жанра с примесью антисемитизма и борьбы с еврейским клерикализмом. Райисполком передал кладбище артели «Красный кирпичник» для строительства там завода черепицы, хотя с самого начала было ясно, что место это для завода далеко не лучшее. Просто исполком ни в коем случае не желал оставлять его в ведении еврейской общины, причем, действовал довольно топорно, не соблюдая даже видимость законности. Всем было понятно, что в данном случае проявляется лишь, подкрепленное антисемитизмом, самодурство местных властей. Само строительство началось через полгода, и лишь тогда вмешался облисполком, потребовавший его остановить. Однако руководящее указание никак не повлияло на решимость райисполкома: строительные работы лишь усилились. Не выдержав измывательств местных начальников, евреи сами отправились на кладбище, чтобы остановить рабочих и разнести постройку. Здесь произошла безобразная сцена, когда председатель райисполкома Осмоловский пытался разобраться с евреями с помощью рукоприкладства. Такое резкое обострение отношений евреев Кричева с властями вызвало обеспокоенность в Могилеве, и в местечко был отправлен инструктор облисполкома для исследования ситуации. Им было проведены общее партсобрание и собрание кустарей и членов профсоюзов, которые в целом высказались против действий властей. Надо отметить, что недовольно позицией райисполкома высказывалось не только евреями, но и белорусским населением Кричева. Однако формальность принятых решений была очевидна: партийным органам важна была лишь внешняя видимость законности и отсутствие конфликтов. Кладбище не было оставлено общине, но изъято у артели и передано комхозу (ф. 6574, оп. 1, д. 686, л. 182-186).
Кричев. Первомайская демонстрация. 1937 г.
Со стендов кричевского краеведческого музея.
То, что окружные власти опасались влияния религиозных евреев в Кричеве, доказывает и их решение, последовавшее за постановлением райисполкома о запрещении наличия врача при существовавшем Комитете взаимопомощи. Понимая, что этот, вроде бы мелкий факт, может привести к созданию в Кричеве еврейского медико-санитарного общества по примеру могилевского, и, как следствие, развертывание деятельности клерикалов, старшие товарищи поправили младших, и врач в комитете был оставлен (ф. 6577, оп. 1, д. 689, л. 120).
Следующий конфликт был, вообще-то, и не конфликтом вовсе. Настало время массового изъятия синагог, и это стало довольно обычным явлением на просторах Советского Союза. Особенность ситуации можно усмотреть лишь в том, что местные власти никак не могли сделать выбор, какую именно из хасидских синагог присвоить в первую очередь: большую деревянную по улице Ленинской или меньшую каменную по переулку Базарному. Первичное решение от 19.03.1929 г. об изъятии деревянной было быстро пересмотрено в пользу каменной, «которая по своему состоянию является вполне и более пригодной для безотлагательного использования на культурные надобности». Никакие доводы и многочисленные жалобы верующих евреев естественно во внимание не принимались, а все решения опирались на ходатайства «неверующей части трудящихся Кричева». Предполагали ли евреи местечка, что и такое положение было лишь временным явлением? Ведь через несколько лет вопрос о сохранении даже одной синагоги за верующими уже не стоял (ф. 6577, оп. 1, д. 805, л. 188; д. 807, л. 107; д. 825, л. 8).
Из книги «История могилевского еврейства. Документы и люди»,
книга 2, ч. 1 составитель А. Литин Минск 2006 г.
Холокост
Крутая Дебра – место расстрела евреев Кричева
во рву за льнозаводом.
Большинство евреев города были расстреляны немецкими жандармами в октябре-ноябре 1941 г. во рву около цементного завода, где был организован концлагерь для мирных жителей и военнопленных, в урочище Крутая Дебра около льнозавода (останки погибших в урочище затем были перезахоронены), а также в лесу неподалеку от деревни Прудок. Точное количество погибших в Кричеве евреев неизвестно. В тот же период были убиты евреи деревень Малятичи, Антоновка и Шаевка Кричевского района. На месте захоронений жертв массового уничтожения установлены памятники.
Документы ГЧК свидетельствуют:
Показания очевидцев расстрелов еврейского населения:
Зайцев Герасим Свиридович, житель города Кричева, 1891 г.р.
Памятник возле проходной кричевского цементно-шиферного завода,
где находился лагерь военнопленных. Здесь были расстреляны сотни евреев Кричева.
Мне пришлось видеть, как немецкие изверги издевались над еврейским населением гор. Кричева. Осенью в 1941 году в гор. Кричев по приказу немецкого коменданта Бергера созвали все еврейские семьи, их было около 80 человек, в том числе старики женщины и маленькие дети. Им создали невыносимые условия, давали только одну воду, их ежедневно выгоняли работать по ремонту шоссейной дороги. Слабых, тех, кто не мог работать, избивали палками, а потом обессиленных привели на территорию цементного завода, били, а затем заставили рыть себе ямы, после чего всех расстреляли». Подобные показания дали также свидетели: Куляко Семен Захарович и Слешенко Лука Данилович.
Бырбо Евдокия Прокофьевна, жительница г. Кричева 1921 г.р.
Осенью 1941 г. я была арестована немцами по подозрению, что я еврейка, и видела все издевательства, чинимые немецкими оккупантами над арестованными евреями, которых было около 60 человек. Когда я обращалась к немцам, что я не еврейка и прошу меня освободить, меня били по голове палкой. Я видела, как одну арестованную девушку по имени Соня, фамилии ее не знаю, подозревая ее в связи с партизанами, увели на допрос в гестапо, ее пытали, ставя ногами на раскаленное железо, кололи иголками под ногти пальцев. Избивали резиновыми палками, потом, когда она ничего не сказала, раздели и расстреляли.
60 человек арестованных евреев после двухмесячных издевательств отвели на цементный завод, где заставили вырыть для себя яму, положили их в яму и расстреляли. Я же по просьбе граждан гор. Кричева была отпущена.
Памятник в районе цементного завода на ул. Фрунзе.
Янушкова Мария Мартиновна, жительница г. Кричева:
В период временной оккупации гор. Кричева немецкими захватчиками я проживала все время в гор. Кричеве. Я видела, как арестованных евреев немцы запрягали в телеги и заставляли их возить воду. Знаю также, что в октябре 1941 г. немецкие изверги во рву около льнозавода расстреляли 130 человек евреев. В этом числе были старики, женщины и дети. Одна еврейка по фамилии Шуфер сумела уйти из-под расстрела, скрывалась около месяца, после чего была поймана полицией, посажена в подвал, где ее били, пытали, а затем расстреляли.
Из воспоминаний Фрадкиной Любовь Израилевны и ее мужа Бориса (Лейбе) Хаскелевича Шнейдермана
Недалеко от Кричева есть деревня Прудок. Это по шоссе на Рославль, Москву, примерно 2 км от города, после моста через Сож сразу направо. Около этой деревни находится памятник жертвам фашизма в г. Кричеве. И там жила до войны одна семья. Муж – Ефим Михайлович Зайкин – еврей, наш родственник, его жена – Надя была русская. У них был сын, которому было перед войной 6-7 лет. В войну муж был призван в армию. Кто-то донес, что муж Нади, отец ее сына – еврей. Мальчика посадили в тюрьму (сейчас там находится овощной магазин). А женщине сказали, что если она не скажет, где еще прячутся евреи, ребенка убьют. Она ходила и собирала подписи, что сын не от мужа. И, хотя все письмо подписали, это не помогло. Женщина была вынуждена стать женой полицейского, чтобы он ей помог спасти мальчика от смерти. От полицейского у нее родилась дочь. При отступлении немцев полицай (он был не местный) ушел вместе с ними. После войны из-за этой истории муж не вернулся в семью.
Памятник на месте расстрела военнопленных и мирных жителей возле деревни Прудок.
Стариков забрали и расстреляли сразу около цементного завода. Это не то место, где памятник (у дер. Прудок), хотя там тоже расстреливали евреев, да и русских тоже, как говорят. У цементного завода есть братская могила. Еще у нас есть такое место – Курган Славы, там тоже расстреливали евреев. Это в микрогородке, который находится между автовокзалом и железнодорожным вокзалом.
После расстрела приходили соседи и забирали, что хотели. У нас (когда убили деда) забрали корову и забрали швейную машину. При этом говорили: «Так что оно будет тут лежать? Лучше мы заберем это».
После массового расстрела стариков и детей вскоре после прихода немцев, остальных расстреливали и замучивали понемножку. В Кричеве евреев некоторое время использовали как рабочую силу, жили они в своих домах. Я интересовалась, как погибла наша соседка Рахиль. Это была хорошая, тихая, может быть, не очень развитая девушка. Один полицай ее изнасиловал, она же ничего не могла сделать и забеременела. Ее всю обмазали дегтем, обсыпали перьями и все над ней смеялись.
Рассказывали, как один дед шел на расстрел и нес своего внука на руках (внук приехал к нему на лето). И вместе с ним валился в яму.
По-моему, Курган Славы – это и есть то место у цементного завода, где расстреливали евреев и русских коммунистов, комсомольцев. Михлин из Ленинграда узнал точно место, где расстрелян его отец, и нанял людей, которые перенесли останки на еврейское кладбище, а потом поставил и памятник.
(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).
Курган памяти в Кричеве на ул. Комсомольской.
Сюда, по воспоминаниям, были перенесены останки евреев,
расстрелянных во рву возле льнозавода.
Из воспоминаний Дударенко Евгении Ивановны, 1925 г.р.
Я родилась и жила до войны в деревне Хотиловичи, тогда Сокольнического сельсовета, в 7 километрах от Кричева. Зимой 1941 г. я видела, как гнали по шоссейной дороге от Черикова в сторону Кричева колонну евреев. Откуда были эти люди и сколько они уже так прошли, я не знаю. Много людей разного возраста совершенно голых, как мать родила и босых. Детей среди них не было. Их гнало много пеших немцев и полицейских. Были очень сильные морозы, градусов под сорок. Смотреть на колонну измученных голых замерзших людей было очень страшно. Взрослые даже не выходили из домов.
Памятник в парке цементного завода
возле дома культуры
на ул. Коммунистической.
Мы, дети, бежали за ними из любопытства километра три. Кто-то из детей сказал, что среди евреев и секретарь или председатель сельсовета Гиндина, известный в деревне человек. Мне кто-то показал ее. Это была очень заметная высокая, видная, плотная и сильная женщина с длинной косой. Тех, кто не мог идти, пристреливали и бросали на обочину дорогу в какие-нибудь канавы или траншеи.
(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).
Из воспоминаний Ковалевой (Мирлиной) Марии Савельевны, 1929 г.р.
Я родилась и до войны жила в Кричеве. В городе, особенно в центре, почти все деревянные дома были еврейскими. Евреи были сапожниками, портными, кузнецами.
Синагоги перед войной уже были закрыты, как и еврейские школы. Я ходила в русскую школу, в здании которой когда-то раньше была синагога. Эту же школу, когда еще она была еврейской, кончали мои сестры. Во время войны деревянные здания центра города, в том числе и моя школа, сгорели. В школе было много евреев и среди учеников, и среди учителей. Немецкому языку нас учила Елизавета Яковлевна Бакунина, Сара Азаровна Додкина преподавала математику. Большинство учителей сначала работали в еврейских школах, потом в русских.
Со мной училась Мер Зина – моя любимая подруга. Она с мамой и братом погибла во время войны в Кричеве. Отец – парторг на цемзаводе был – на фронте. Остался жив. Курбацкая Мария, она живет в Волгограде. Иоффе Мара живет в Нижнем Новгороде. Еще помню Жданович, Бейлиных, Темкиных, Кримерман. В нашем классе из 30 одноклассников было 10 евреев.
Братья Ефим, Лев и Григорий Свистуновы.
Участники Великой Отечественной войны.
В нашей семье было четверо детей. Папа был портным, но перед войной они с мамой работали в магазине. Моя семья сразу эвакуировалась. Мы вышли из дома 13 июля, пешком дошли до Климович и там сели на последний эшелон. Всего нас было 5 семей родственников с маленькими детьми и одна лошадь с подводой. Хотели дойти до Хотимска. Все говорили, что туда, к крупной железнодорожной станции, немцев не пропустят. Отошли несколько километров от Климович и поняли, что дальше дети идти не смогут. Я помню, что очень сильно сбила палец, села у дороги и плакала. Папина сестра, которая там недалеко жила, уговорила нас вернуться на железнодорожную станцию, сказала, что уходит последний эшелон. Сама она с мужем поехала в деревню. Там они были убиты. Железнодорожный вокзал несколько дней обстреливали фашистские самолеты. Но в тот день был ливень, гроза, самолеты не летали. Мы погрузились в эшелон, набитый людьми, как бочка селедками. Всю войну мы жили в Западном Казахстане. Папа был белобилетник, но в эвакуации служил в трудовой армии.
Местные жители называют эту улицу Спуск Лурье -
по фамилии известного в городе учителя математики.
В 1944 г. писали письма знакомым в Кричев. Одна женщина, которая работала на почте, ответила нам. Она написала, что наш дом, наша улица, как и весь центр города, сгорел, что Кричев полупустой. Но мы, как услышали по радио, что Кричев освободили, сразу стали собираться домой. Хотя нам говорили, что фронт еще под Чаусами. За день до нашего приезда была последняя бомбежка, разбили вокзал, железную дорогу, и поезда не шли.
Приехали. Жили в банях, сараях. В горисполкоме нас отругали, что мы так рано вернулись, когда немцы еще могут вернуться, но назад не выгнали. Дали для жилья на три семьи – (кроме нашей жили семьи родственников Рискиных и Липник) маленькую частную баню. Там до этого жили солдаты. Потом дали дом. Туда вселялись все, кто приезжал. Там жило до 15 семей. Там недалеко жил Лурье с матерью. Он был очень грамотный и талантливый математик, но болен шизофренией.
Партизан у нас было мало. Слышала о еврее-партизане Леве Свистунове, из Михеевки Кричевского района. Он попал в плен, бежал, стал партизаном, потом уехал в Израиль.
(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).
Кукуй. Командир подводной лодки.
Погиб на Черном море.
Коновалова (Хамышкина) Зинаида Рахмильевна, 1926 г.р.
Я родилась в Кричеве. Отец был рабочим, мать – домохозяйка. В семье было трое детей: я, брат и сестренка. Как и все, ходила в школу. Училась «на отлично». У нас было хорошее хозяйство: корова, свиньи, огород.
Кричев в начале войны беспрерывно бомбили, особенно железнодорожную станцию. Военкомат перенесли в лес. Там призывали и отца. 18 июля к нам пришел русский мужчина и принес записку от отца Рахмиля. Он писал: «Геня, бери детей и уезжай!». Мы погрузились на телегу и поехали в сторону Климович. Доехали до железной дороги. Там стоял эшелон, набитый людьми. Много было евреев. Денег у нас было мало, и я – старшая дочь, предлагала сесть на поезд, а мама предлагала ехать на лошади в сторону Хотимска. Ночь мы провели под открытым небом рядом с эшелоном. Услышали стрельбу, взрывы. К нам подошел паренек в военной форме с перебинтованной рукой. Он сказал, что это отступающие красноармейцы взрывают мосты и через два дня немцы будут в Кричеве. Две кричевских семьи с детьми Мер и Розенгард, которые ехали также в сторону Хотимска, вернулись обратно. Я проводила их глазами. Там была моя ровесница, очень хорошая девочка Зина Мер с полуторалетним братиком и мамой, красивая черноволосая девушка Розенгард. Они все погибли. Мне тогда очень хотелось сказать, чтобы они вернулись, но кто же меня, четырнадцатилетнюю девчонку послушает?
Наша семья погрузилась в эшелон. Доехали сначала до Ростова, потом отправились дальше до Сталинграда, оттуда в голодный Узбекистан. Там моя мама умерла. Брата Матвея в 17 лет забрали на фронт, а нас с сестрой – в детдом. Там было очень плохо, голодно. Хлеба давали 200 г. в день. Спали прямо на голом полу. Я сказала, что не хочу сидеть, сложа руки и голодать. Мне было 15 лет. Я была очень худенькой, коротко стриженной, на вид можно было дать не больше 10 лет. Меня никак не хотели принимать в ФЗУ. В школе у нас была очень хорошая учительница Гинда Львовна Фонкац, которая научила нас писать заявления. В Ташкенте мне это очень пригодилось. За работу мне дали медаль «За доблестный труд», есть и другие награды за работу. Вернулась я в Кричев в 1945 г.
(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).
Партизанский лагерь Сони Примак
Летом 1941 года 150 евреев городка Кричев под руководством Сони Примак, не выполнив приказа немецких властей поселиться в гетто, укрылись в лесу. Узнав, что по соседству расположился партизанский отряд Леха, Примак обратилась с просьбой принять земляков в свой отряд. Ответ командира был категоричен: «У нас боевой отряд, а не богадельня». Лишенный поддержки, семейный лагерь Сони Примак был уничтожен карателями.
Достопримечательности
В период между 1778-1787 гг. по приказу Потемкина в Кричеве был построен дворец в стиле русского классицизма. Его архитектор известный русский зодчий И.Е. Старов – автор проекта Таврического дворца в Петербурге.
Евреи – известные уроженцы города Кричева
Красильщиков Ицхак Айзик бен Дов Бер (1888, Кричев, Могилевская губерния, – 1965, Москва), раввин, комментатор галахических трудов. Родился в семье раввина. Учился в иешиве города Мир и славился исключительными способностями. В 1910-х гг. раввин в городе Гадяч (Полтавская губерния), а после октябрьской революции 1917 г. – в Полтаве и пригороде Кременчуга – Крюково. С 1929 г. работал в Москве бухгалтером (в 1941–1945 гг. жил в эвакуации в Красноярске). Его труд «Твуна» («Разум», Полтава, 1926) – написан в 1911 г. – был последней раввинистической книгой на иврите, выпущенной в Советском Союзе. В 1965 г. незадолго до смерти Красильщиков передал американскому раввину Ц. Бронштейну рукопись второй части книги «Твуна» и указал, где находится рукопись его комментариев к Иерусалимскому Талмуду, над которым работал много лет. В конце 1960-х – начале 70-х гг. эти рукописи были нелегально вывезены из СССР. «Твуна» в 1976 г. была полностью издана в Иерусалиме. В трудах Красильщикова нашли отражение условия еврейской религиозной жизни в Советском Союзе. В 1980 г. издательство «Муццал меэш» (Нью-Йорк – Бней-Брак) выпускает Иерусалимский Талмуд, где наряду с примерами и толкованиями многих известных комментаторов печатается и комментарий Красильщикова «Толдот Ицхак».
Фейгин Шмуэль-Ицхак (1893, Кричев Могилёвской губ. –1950, Чикаго), востоковед, семитолог. Доктор философии (1923 г.), профессор (1934 г.). С 1912 г. – в Эрец-Исраэль, учился в Еврейском учительском институте в Иерусалиме. Во время Первой мировой войны – в турецкой армии. С 1920 г. – в США, изучал семитологию в Йельском университете. В 1923-1930 гг. преподавал иврит в Питсбурге. С 1932 г. – в Институте востоковеденья Чикагского университета, участвовал в составлении словаря ассирийского языка. С 1943 г. преподавал еврейскую историю на кафедре еврейской литературы Чикагского университета. Автор научных работ (на идише и английском языке) о ТАНАХе, восточных языках, связях древнееврейской и вавилонской цивилизаций («Ми-Ситрей ге-Авар», 1943; «Аншей Сефер», 1950 и другие), а также очерков о жизни и деятельности ряда еврейских писателей, учёных и общественных деятелей.
Гиндин Арон Макарович (1903, Кричев – 1981) – российский инженер-гидростроитель, Заслуженный строитель РСФСР (1963), Герой Социалистического Труда (1966). Впервые осуществил в гидротехническом строительстве способ возведения плотин из каменной наброски с металлическим экраном (на р. Храми в Грузии). Один из разработчиков агрегата для поточного сооружения гидротехнических тоннелей круглого сечения. Государственная премия СССР (1950). Ленинская премия (1968).
Родился в многодетной семье мыловара. С 7 до 10 лет учился в хедере. С 1913 по 1915 год – в городском училище Мстиславля. Затем семья переезжает в Подольск. Здесь евреи-ремесленники имели «правожительство». «...Мне на всю жизнь запомнился тот переезд из Кричева под Москву в Подольск. Я был тогда тринадцатилетним мальчуганом, впервые увидел паровоз, впервые ехал поездом, мне показалась невероятным чудом электрическая лампочка, я не понимал, откуда из крана берётся вода. В Подольске мне не с кем было слово вымолвить. Народу было много и ребят в моём возрасте – тоже, но я, ни слова не понимал по-русски...» С 1915 по 1919 год учился в Марьино-Рощинской гимназии в Москве. После революции Гиндины возвратились в Кричев. Арон Гиндин из бойскаутов в числе первых в 1920 г. вступил в союз комсомольской молодёжи, являясь её организатором. Он великолепно играл в спектаклях любительского театра, которым руководил солдат железнодорожной охраны Борис Щукин, будущий знаменитый советский актёр.
В 1921 году в Кричеве Гиндин окончил среднюю школу, работал носильщиком на пристани, а в 1922 году, по командировке ЦК РКСМ, он поступил учиться в Московскую Петровскую Академию, позже преобразованную в Сельскохозяйственную Академию имени Тимирязева, на гидротехнический факультет, которую окончил в 1929 г.
Человек высочайшей инженерной эрудиции, выдающийся гидростроитель, энергетик с мировым именем, учёный, он внёс огромный вклад в реализацию плана электрификации России. В общей сложности с его участием построены 19 электростанций Советского Союза в разных регионах: Таджикистане, Грузии, Азербайджане, Сибири.
Работал главным инженером и заместителем начальника строительства Братской ГЭС, в Госкомитете Совета Министров СССР по науке и технике. В течение 13 лет A.M. Гиндин руководил координацией научных исследований и опытно-конструкторских работ в области рационального использования водных ресурсов страны и охраны их от загрязнения.
Берхин Илья Борисович (1908, Кричев – 1992, Москва), историк, доктор исторических наук (1957 г.), профессор (1961 г.). Окончил исторический факультет МГПИ им. В.И. Ленина, в 1937-1940 гг. Учился в аспирантуре МГУ. В 1940-1942 гг. преподавал в вузах Курска и Молотова. В 1942-1946 гг. – в Красной Армии. В 1946-1950 гг. и 1956-1989 гг. работал в Институте истории (с 1968 г. – Институт истории СССР) АН СССР, в 1950-1956 гг. преподавал в МГИМО. Автор ряда учебников и учебных пособий, а также работ по теоретическим проблемам исторической науки, вопросам историографии, истории народного хозяйства, государственному строительству в СССР, военной истории России и СССР, классовой борьбе в России в XIX – начале XX вв. Заслуженный деятель науки РСФСР (1980 г.)
Смоляков Абрам Ефимович – (1908 г. Щербиновка (д. Ермаковка) Кричевского района – 1943) – Герой Советского Союза, награжден орденом Ленина, орденом Красного Знамени. Участвовал в оборонительных боях севернее Гомеля, а затем в контрнаступлении наших войск. При отражении атак противника на белгородском направлении, в районе города Обоянь, за боевые заслуги награждён орденом Красного Знамени. 30 сентября 1943 года заместитель командира 1177-го истребительного противотанкового артиллерийского полка по политической части (7-я гвардейская отдельная истребительная противотанковая артиллерийская бригада, 47-я армия, Воронежский фронт) майор Смоляков умело организовал форсирование Днепра подразделениями полка севернее города Канев (Черкасская область). 3 октября разгорелись ожесточенные бои в районе села Лепляево. Фашистские танки пошли плотным строем, намереваясь ликвидировать плацдарм. Шесть из них были подбиты, но и артиллеристы понесли большие потери. Около многих орудий осталось по 1-2 человека. Тогда к пушкам встали офицеры. В одной из батарей рядом вели огонь по танкам командир полка подполковник Шалимов и его заместитель по политчасти майор Смоляков. После смерти Шалимова майор Смоляков вместе с оставшимися расчетами других орудий продолжал сражаться с вражескими танками, пока уцелевшие из них не отступили. Плацдарм был удержан, но Смоляков погиб в самом конце боя. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 декабря 1943 года за проявленные мужество и героизм майору Смолякову Абраму Ефимовичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Похоронен в братской могиле села Лепляево Каневского района Черкасской области, в селе установлена мемориальная доска. Именем Героя названы улица и школа в городе Кричев Могилёвской области.
Подготовлено А. Литиным, И. Шендерович
Фото А. Литина
|
|
ENG 
RSS-канал новостей сайта www.shtetle.com
