Александр Литин, Ида Шендерович

САПЕЖИНКА, ИСТОРИЯ МЕСТЕЧКА

Сапежинка – деревня, расположенная в 2 км от Быхова. Вплоть до войны была еврейским местечком, которое получило название от слов «Сапегова жинка» – жена Сапеги. Согласно легенде, в XVIII веке, еще до раздела Польши Екатериной II, князь Сапега, подарил эту землю своей жене на день рождения.

Сапежинка. Здесь стояла синагога (слева). Сохранившийся еврейский лабаз.

Тогда же в Сапежинку привезли примерно 30 еврейских семей из-под Львова и из Галиции. Дали землю и некоторому количеству быховских евреев. Евреи местечка должны были работать «на замок Сапеги». Они шили обувь, одежду, мастерили упряжь, выращивали овощи, столярничали и т.д. Согласно Большой еврейской энциклопедии, в 1896 году в Сапежинке было 44 двора, где жили евреи. Они владели 368 десятинами земли. После революции в местечке основали колхоз им. Свердлова. Председателем колхоза был Перец Марголин. Помимо колхозников, земледелием евреи занимались на выделенных им участках, и самостоятельно. В 1926–1927 гг. таких единоличников в Сапежинке было 25 семей.

(НАРБ, ф. 4, оп. 10, д. 14, л. 9).

Сапежинка сегодня.

ХОЛОКОСТ

Расстрел сапежинских евреев производился в два этапа. 28 августа 1941 г. расстреляли на окраине села около помещения склада аммонала 27 мужчин, собранных под предлогом необходимости проведения ремонтных работ. Затем оставшихся в живых стариков, женщин и детей поместили в два деревянных дома, где они содержались под охраной фашистов около двух недель до отправки в быховское гетто. В 2008 г. на месте не сохранившегося дома Узилевского, где размещалось гетто, был установлен памятник.

По путеводителю «Забытые местечки Могилевщины», составители И. Шендерович, А. Литин Могилев, 2009 г.

Виктор Трофимович Семенов.

Из воспоминаний Семенова Виктора Трофимовича, 1934 г.р.

Я родился в Сапежинке. Из рассказов родителей я знаю, что местечко наше всегда было еврейским. До революции сапежинские евреи жили бедно, хотя земли имели немало. Потом евреи стали сдавать в аренду и продавать землю крестьянам. Со второй половины 20-х гг. молодежь стала уезжать учиться в Ленинград, Могилев, Запорожье и Минск.

Предвоенную деревню я уже и сам помню. Место было красивое, богатое. По всей деревне росли липы, оставшиеся еще со времен Сапеги. За полем начинался лес с грибами и ягодами. Было много яблок, очень высокие и вкусные груши. Варили варенье. На речке Мокрянке стояла водяная мельница, построенная еще до революции. Неподалеку был частный еврейский кирпичный завод с немецкой печкой Гофмана, национализированный после революции, где работало много евреев. Директором его перед войной был Михаил Захарович Урин.

Была синагога, но уже в конце 30-х гг. в синагоге открыли магазин. Работала там Ципа Узилевская, дочь кузнеца Ицки. В деревне был хедер.

Дома у евреев после революции были большие, добротные. Почти в любом доме были глубокие неширокие ванны, бань у евреев не было. Воду грели на печке. Одевались евреи так же, как и мы. Старики всегда носили шапки, женщины – платки. Были музыкальные инструменты, на которых играли на свадьбах: скрипка, духовые инструменты, что-то вроде балалайки. Вина пили очень мало.

Помню похороны сапожника Бэрки. Бэрку везли на кладбище на подводе через всю деревню в ящике, выкрашенном в черный цвет. Следом шло много людей, кто молился, кто плакал.

Помню, как осенью на огородах строили кущи. Строили буквально все, там и ели, и спали. Танцев и веселья я не видел.

В Сапежинке были три кузницы, смолокурня. Хорошие сапожники, портные, кузнецы очень ценились и жили неплохо. Мяса готовили мало, в основном – птицу и овощи. Возле каждого дома были огороды. Много было голубятников. На всех дверях были прибиты коробочки с молитвами. Номеров на домах не было, все знали друг друга по имени. Уже перед войной евреи стали продавать дома и уезжать в города.

Я помню, где стояли дома кузнеца Ицки, сапожника Бэрки Дрибинского, семьи Янкеля и Годы, старика Гильки с дочерью Ривой, пожилой пары Хаима и Сорки, которые жили с душевнобольным сыном.

Кузнец Залман-Иге Брилон,
1867 г.р., погиб в 1941 г.

Жили рядом Брилоны, Дрибинские, Узилевские, Двоскины, Урины. Резниками были Кролики. Председателем колхоза был Перец Марголин.

Жили очень дружно, весело. До войны были уже и смешанные семьи. Дочь резника Кролика была замужем за русским летчиком. Он приезжал после освобождения в 1944 г., искал погибшую семью и очень ругался: дома остались, а людей не было.

После закрытия синагоги, евреи молились у моего соседа Нахмана Брилона. Нахман был очень образованным, набожным, начитанным стариком. Дома у него было очень много святых книг, и часто собирались мужчины-евреи, молились, справляли Пасху. Набожные старики, молились в ермолках, а на голову накидывали балахончик. Молодежь молилась не очень.

Евреи молились Богу, чтобы не ударила молния, и сколько мы живем, никогда пожаров не было. Даже во время войны, когда в еврейский дом попал снаряд, пробивший крышу и потолок, ни взрыва, ни пожара не было. Такая была у евреев сила молитвы! Была также легенда, что евреи вскладчину отлили золотое колесо и зарыли его в землю. Это колесо и защищает деревню от гроз и пожаров. Нахман дружил с моей мамой, часто рассказывал ей об истории, а я слушал тоже.

Каждую весну Нахман пек мацу, и нас обязательно угощали тонкими, необыкновенно вкусными, листиками еврейского хлеба.

Нахман был очень грамотным человеком и считался местным раввином, а самой авторитетной женщиной, к которой обращались за советом, была Йоха Дрибинская. Помню, как Нахман и другие мужчины наматывали на руки и лоб кожаные ленточки и молились, повернувшись к дверям. Нам это было удивительно, мы-то молились, глядя на иконы.

Осенью был день, когда дома у моего соседа Нахмана собирались на молитву, в основном, мужчины. Они молились всю ночь. (Это было в Йом Кипур. И.Ш.) Говорили, что, якобы в этот день, в полночь, когда евреи усиленно молятся Богу, приходит нечистый и забирает одного еврейского мужчину и женщину. На эту ночь за бутылку водки евреи нанимали для охраны местного вора и пьяницу Семена. А во время войны Семен выдавал немцам детей от смешанных браков. Немцы-то не знали, что у светловолосых малышей мама или папа евреи.

28 августа 1941 г. 27 сапежинских мужчин евреев, не призванных в армию, расстреляли на окраине села возле склада запалов. В тот день, когда расстреливали евреев, Израиль Мендель вместе с белорусом Мандриком поехали по заданию немцев на телеге за древесным углем. Когда они возвращались, кто-то предупредил их, что мужчин-евреев повели расстреливать. Они свернули к Днепру, и Израиль спрятался в зарослях кустов. Там, в заросшей луке реки, можно было скрываться долго. Дочь Менделя почти каждый день приносила ему еду. Но бывший лейтенант милиции Блох и его жена Полька, жившие на окраине, заметили девочку и донесли немцам, где прячется беглец. Израиля расстреляли.

Иван Блох, после освобождения, был призван в армию, командовал взводом, погиб во время войны.

В тот же день всех женщин-евреек, немощных стариков и детей, человек 55–70 собрали в большой дом-пятистенок в двух больших хатах старого Нахмана Брилона и Гамшея Узилевского. Здесь фашисты держали их целую неделю без еды и воды, насиловали, били, издевались. Потом погнали в Быхов в гетто, затем расстреляли вместе с остальными быховскими евреями. Сейчас от дома Узилевского осталась только небольшая ямка. На месте захоронения мужчин рядом с льнозаводом также нет никакого памятного знака. На месте захоронения до сих пор никто не сеет, хотя большинство уже и не знает, почему в этом месте чистое поле без посевов. В тот день из сапежинских евреев остались в живых только женщины и маленькие дети. Нас всех трясло.

В тот день утром полицаи пробежались по домам и сказали мужчинам, что они должны взять лопаты и идти ремонтировать дорогу. Так собрали не менее 27 человек, заставили выкопать траншею около аммоналового склада и расстреляли. Как рассказывала соседка, которая тогда была ребенком, мужчин ставили на ящики.

Место расстрела мужчин 19 августа 1941 г.

Это было 19 августа 1941 года, мы с мамой шли из церкви и вдруг увидели оцепление. Немцы-каратели с полицией собирали евреев сапежинских, мокрянских, седитских, быховских всех: и взрослых, детей, стариков, здоровых и больных, совсем малых и немощных. Нас пропустили. Увидели, что всех мужчин собрали вместе. Взрослые мужчины, старики, молодежь лет от 14–15 сидели на корточках, подниматься им не разрешали. Стоял «гомон», такой невнятный шум – это евреи хором молились, понимая, что вырваться уже невозможно, и их ждет смерть. На поле, к месту расстрела, их везли на машинах, в кузовах-будках. Немцы запомнились мне, как рослые парни в военной зеленой форме, в касках со страшными, звериными лицами.

В списках расстрелянных в Сапежинке – 71 человек, по расчетам местного краеведа С.П. Двоскина, во время войны в оккупации погибло 94 сапежинских еврея. В том же году, в декабре, женщин и детей увезли на расстрел. Тогда, когда забирали евреев Быхова, забрали евреев сапежинских и мокрянских. Сажали людей и малых, и старых, и больных, кидали на подводы и везли в замок, в гетто.

На нашей улице жила Сташкевич Пелагея Романовна. До войны она работала на ферме вместе с Брилонами, матерью и дочкой. Мать была дояркой, дочь – Хена Брилон – заведующей фермой. Мужа Хены, Хаима, уже расстреляли. Когда евреев стали забирать, Пелагея спрятала в подвале свою соседку и подругу Хену с ребенком. К тому времени уже был страшный приказ о том, что тех, кто помогает скрываться евреям, ждет расстрел. У Пелагеи Романовны было трое маленьких детей, четырех лет, шести лет и младенец 1940 года рождения. Зимой кто-то рассказал полицаям о том, что Сташкевич скрывает евреев. Пришли немцы. Хену с дочерью вытащили из подвала и увели на расстрел. А Пелагею с детьми поставили к стене, чтобы расстрелять. Спасло только вмешательство старосты.

Немцы вещи не брали. Грабили свои сапежинские, быховские, мокрянские. Растащили абсолютно все.

Дом Нахмана в 1944 г. разобрала военная часть и из бревен сложила пекарню. Дом Узилевского, родственника Гамшея, перевезли в Баркалабово и сделали детский дом. Дом Гамшея Узилевского перевезли в Быхов.

Сейчас из еврейских построек осталось несколько жилых домов и здание еврейской школы.

После войны евреев возвращались единицы: те, что были на фронте или уехавшие на учебу еще до войны. Памятник они не ставили. Оплакивали близких, всех проклинали. Вещи свои не искали. Домов еврейских еще оставалось много. Несколько человек свои дома продали.

(Из архива могилевской общественной инициативы «Уроки Холокоста»).

Анна Афанасьевна Когановская.

Из воспоминаний Когановской Анны Афанасьевны, 1930 г.р.

Я родилась в деревне Машки, а с 9 лет я живу в Сапежинке.

До войны Сапежинка была еврейской деревней, только два дома было нееврейских. Когда началась война, немцы заходили в дома и, если не было на стенах икон, мужчин забирали. Был такой крик и плач! Женщин и детей сначала загнали в один дом, который охраняли немцы, потом отвезли в замок и в конце 1941 года их всех расстреляли.

Памятник установленный на месте дома,
где содержались евреи перед расстрелом.

Рядом с нами жил старый еврей-предсказатель Шмуйла с дочерью Ривой. Мой папа очень дружил со Шмуйлой. Шмуйла предсказывал судьбы, а когда война началась, сказал, что раз война началась в субботу, то наши победят, но их, евреев, убьют. Папа говорил другу, чтобы он уезжал, но тот отвечал, что ехать некуда. Папа мой спрятал Шмуйлу, но кто-то его выдал, и его тоже убили.

Дед мой, Влас Шпак, жил в деревне Машки, 10 км. от Сапежинки. Там работала еврейка медсестра Аня. Она прибежала к деду и попросила ее спасти. Дед спрятал девушку, она переночевала только одну ночь, потом ушла в партизаны и больше о ней ничего мы не слышали.

(Из архива могилевской общественной инициативы «Уроки Холокоста»).

В 2008 г. установлен памятный знак в деревне Сапежинка (4 км от Быхова) на месте дома Узилевского, где содержались перед переводом в гетто женщины, дети и старики Сапежинки. Установку этого памятного знака спонсировали три семейных фонда.

Фотографии Иды Шендерович и Александра Литина

Местечки Могилевской области

Могилев • Антоновка • Бацевичи • Белыничи • Белынковичи • Бобруйск • Быхов • Верещаки • Глуск • Головчин • Горки • Горы • Гродзянка • Дараганово • Дашковка • Дрибин • Жиличи • Завережье • Кировск • Климовичи • Кличев • Коноховка • Костюковичи • Краснополье • Кричев • Круглое • Круча • Ленино • Любоничи • Мартиновка • Милославичи • Молятичи • Мстиславль • Напрасновка • Осиповичи • Родня • Рудковщина • Рясно • Самотевичи • Сапежинка • Свислочь • Селец • Славгород • Староселье • Сухари • Хотимск • Чаусы • Чериков • Черневка • Шамово • Шепелевичи • Шклов • Эсьмоны • Ясень •