Ольга Ламнева

О ДРУЗЬЯХ-ТОВАРИЩАХ…

Чем старше мы становимся, тем чаще память нас возвращает в детские годы. Мое детство прошло на окраине города Могилева, на улице, где жили вместе еврейские и белорусские семьи. Это было время непростое, скудное и несытое, но полное радости, увлекательной учебы, искренней дружбы и больших надежд на будущее.

Я родилась в Могилеве в 1929 году. Дом нашей семьи стоял на улице Быховской (сейчас это пр. Челюскинцев). Это была небольшая улица от современной бани и до хлебозавода. На нашей стороне стояло 9 или 10 деревянных домов, построенных в 90-х гг. 19 века нашими дедушками-прадедушками. В домах практически чередовались еврейские и русские владельцы.

Ольга Ламнева.

Все дети нашей улице дружили, вместе ходили в школу. Говорили все по-русски. Если мы какое-нибудь слово на еврейском языке употребляли в речи, то еврейские дети могли обижаться, думали, что мы насмехаемся.

Еврейскую Пасху мы ждали даже больше, чем свою. Нас всегда угощали мацой. Сами соседи мацу не пекли, откуда-то приносили. Сначала была простая сухая маца, а потом какая-то особенно вкусная. Они уже ее из простой мацы делали.

Мамы наши почти все до войны не работали, но у нас дома было большое хозяйство: куры, свиньи, корова, огород.

В одном из домов жила Тайба с мужем, в последнем доме, примыкающем к хлебозаводу жила семья Либузер. Там была девочка – наша ровесница и маленький мальчик. На улице еще было два дома, где жили еврейские семьи брата и сестры. Мы дружили с их дочками Сарой и Зиной.

По утрам в выходные мы бегали к дому старика Школьника и, стоя под окном, слушали, как он играл на каком-то небольшом духовом инструменте. Какой был инструмент, мы не видели и не понимали, играет он просто или молится. Школьник был то ли раввином, то ли еврейским учителем, всегда по субботам ходил в здание, которое называли, то школой, то синагогой. Деревянный большой двухэтажный дом синагоги стоял прямо напротив хлебозавода. Синагогу снесли еще перед войной.

Больше всего в моей памяти и душе осталась семья наших соседей Соркиных. В семье Соркиных были мама Лейка, папа Абрам и трое детей двойняшки Лёва и Аня, 1925 или 1926 г.р. и Зяма, 1928 г.р. Зяма был моим ровесником и учился со мной в одном классе. Лёва и Аня были на год старше моей сестры Лиды.

Папа Абрам был большим «коммерсантом». Он, то столовой заведовал, то буфетом, в последние годы заведовал буфетом на костезаводе. Абрам и работал, и детьми занимался. Перед войной Зяма Соркин заболел менингитом. Зяму отправили в Минск в больницу.

Когда началась война, Лейка вместе с племянником поехала на поезде в Минск за Зямой. А там больница в руинах, спросить о больных детях не у кого. Лея решила, что Зяму убили. Возвращаться в Могилев пришлось пешком. Лея ломала руки, плакала: «Мы живы, а Зямы уже нет, Зяму уже убили». К этому времени немцы уже стояли в Буйничах.

24 июля был бой за город. Мы прятались от обстрелов в окопах, вырытых в садах. Мама выбежала из окопа, чтобы забрать своего раненного брата Алексея, побежала по дорожке. Мы слышали, как она кричала: «Лёша, иди сюда, иди в окоп». А потом мы услышали очереди автомата: «Ды-ды-ды-ды-ды» и крик Лёши «Настю убили!». Всю ночь мы сидели в окопе. Мы с сестрой обнялись и проплакали всю ночь. Так погибла наша мама.

Через три дня мы вернулись домой, похоронили маму на кладбище неподалеку. Вскоре вернулись и наши соседи.

В августе немцы забрали Абрамку. Говорили, что гестапо ликвидирует евреев-мужчин. В домах на набережной реки Дубровенки поселили остальных евреев. Их вроде бы даже не сгоняли в гетто. Пришел приказ, что евреям надо переселяться. У них будет своя область, свое место жительства и им там будет хорошо. Ушли и наши соседи: Тайба с мужем, Школьники, Соркины.

А еще за несколько недель до этого, несколько немцев три или четыре человека, прицепились к жене Либузера, которая, как и все мы пасла свою корову в овраге: «Юде-юде» и забрали ее. Больше мы ее не видели. Потом исчез ее муж с двумя детьми. Мы не видели, как его забирали. Просто их не стало. Мы думали, может быть, они ушли в деревню.

Жили у нас большие мальчики, постарше, они ездили с немцами. Мы спрашивали у них, где евреи, они говорили, что им хорошо. Но потом, когда Дубровенка разлилась, и погибло много людей, мы слышали, как говорили, что это Божье наказание за гибель евреев, тогда я поняла, зачем и куда их сгоняли.

В опустевшие еврейские дома на нашей улице сразу пришли люди и пользовались тем имуществом, что там оставалось. Там и плохие были люди, и хорошие, но мы с ними уже не общались.

Муж моей тети Вали, Михаил Ефимович Громаков, работал во время оккупации главным инженером Могилева. Их семья жила на Виленской улице. Семья их дружила с еврейскими семьями Агрестов, Гусаревичей, Басиных, живших неподалеку на Виленской и на Струшне. Всю жизнь прожили рядом.

Во время войны дядя своих друзей переправил в партизанский отряд, и они там спаслись. Когда Могилев освободили, Громаков сразу пошел в органы. Больше его никто не видел. Видимо, его объяснений никто не стал слушать, сразу «в расход пустили». Когда вернулись спасенные им евреи и стали наводить справки в КГБ, рассказывать о сотрудничестве Громакова с партизанами, им сказали, что уже поздно. У Михаила Ефимовича осталось четверо детей. Спасенные дядей евреи, после войны помогали осиротевшей семье.

Прошла война. Однажды я пришла домой и увидела, что на крыльце своего бывшего дома сидит Зяма. Оказывается, больных детей успели вывезти в эвакуацию. Зяма стал хорошим человеком. Он до войны окончил только 5 классов и больше не учился, но был настоящим «коммерсантом», работал снабженцем на заводе «Строммашина». Если надо было что-то достать, выбить, то его посылали, и все у него получалось. Зяма женился, жену звали Рая, девочка у них родилась, потом еще трое детей. Мы всю жизнь дружили. Даже когда семья Соркиных перебралась в Израиль, мы продолжали общаться до самой смерти Зямы и Раи. Это были мои самые большие друзья.

Записала и фотография Иды Шендерович

Местечки Могилевской области

Могилев • Антоновка • Бацевичи • Белыничи • Белынковичи • Бобруйск • Быхов • Верещаки • Глуск • Головчин • Горки • Горы • Гродзянка • Дараганово • Дашковка • Дрибин • Жиличи • Завережье • Кировск • Климовичи • Кличев • Коноховка • Костюковичи • Краснополье • Кричев • Круглое • Круча • Ленино • Любоничи • Мартиновка • Милославичи • Молятичи • Мстиславль • Напрасновка • Осиповичи • Родня • Рудковщина • Рясно • Самотевичи • Сапежинка • Свислочь • Селец • Славгород • Староселье • Сухари • Хотимск • Чаусы • Чериков • Черневка • Шамово • Шепелевичи • Шклов • Эсьмоны • Ясень •