ТРАГЕДИЯ, КОТОРУЮ НЕ ЖДАЛИ
Отрывок из работы “Незабываемое (из истории Холокоста в Осиповичском районе)”.
Работа в сокращенном виде помещена в сборник «Война известная…и неизвестная».
Научный руководитель – Н.Л. Цыганок
22 июня 1941 года стало трагическим днём для всех жителей г. Осиповичи и Осиповичского района. Но кто бы мог подумать, что всё будет именно так?
День был ясный и солнечный. Дети бегали по улицам, родители занимались домашними делами. Было воскресенье, и многие просто собирались в гости. Семья Шапиро пошла на базар, а Фира Колос побежала к Якобсону за мороженым. Ни о чём плохом они даже не думали. Лёня Верещагин уехал в Шклов на товарищеский матч по футболу. Вернуться надеялись только с победой! Но сыграть в футбол не пришлось. По радио объявили: война. Не все сразу поняли, что это такое. Особенно в деревнях. Ольга Ивановна Ковалёва, проживавшая в д. Гродзянка, вспоминает, что «сначала не придали значения, и только на третий день уехали мужчины-евреи, так как они боялись немцев, просачивалась информация о Германии. Семьи остались».
В Осиповичах тоже жизнь мало изменилась. Хотя первая бомбёжка была уже в ночь с 22 на 23 июня, предприятия продолжали работать.
Анна Марковна Шапиро до войны окончила 7 классов, работала в конторе райсоюза, в первые дни войны продолжала ходить на работу. Правда, семьи многих евреев (как, впрочем, и белорусов) ушли в деревни: боялись бомбёжек, но и оттуда приходили на свои рабочие места. И только 26 июня разнёсся слух, что в городе немцы (на самом деле, по разным данным, город был оккупирован в период с 30 июня по 2 июля).
Из деревень двинулись кто куда, семья Шапиро смогла уехать с последним эшелоном на Бобруйск. Значительно раньше (23 июня) ушла из города семья Эсфиры Фрид. Как рассказала нам Э.М. Колос (девичья фамилия Фрид), к ним домой ещё до войны приходила польская еврейка-беженка шить мужскую одежду. Она говорила, что немцы евреев убивают. Поэтому они решили уйти. Мама Фиры взяла паспорт, 10 рублей, на девочек (у Фиры была младшая сестра Ната) надели пальтишки, дед взял подушку и одеяло. Свиней, кур выпустили, а корову забрали. С ней дошли до Кличева. Маленькую Фиру поразила деревня Вирково: когда они туда вошли, там царило веселье – Советская власть кончилась. В лесах под Несетой милиция убеждала вернуться назад, но, уже зная про Польшу, люди пошли дальше на Быхов. В Могилёве им повезло – с одним из эшелонов уехали в Мордовию.
Мы спрашивали: почему не ушли все евреи? Ответы были похожи: не верили, что немцы всех уничтожат, кто-то не успел, а кто-то не ушёл сознательно, так как в семье были пожилые люди, которые не хотели уходить из родного дома или не имели возможности двигаться вследствие старости и болезней.
С.Я. Касперская, проживавшая до войны в Липени, высказала точку зрения многих: «Жили же под поляками, и под немцами проживём». Кто-то просто не успел…
Оставшиеся очень скоро поняли, что жизнь изменилась.
…Наша Могилёвская область, в том числе Осиповичский район, вошла в зону армейского тыла группы армий «Центр». В район прибыли айнзатцкоманды, зондеркоманды, тайная полевая полиция (ГФП), полиция безопасности и СД, жандармерия и другие карательные органы. Неограниченная власть принадлежала немецким военным полевым и местным комендантам. Чтобы заручиться поддержкой местного населения, была создана районная управа во главе с бургомистром, на территориях бывших сельсоветов – волостные управы, в каждую деревню назначены старосты. Для поддержания своего порядка и борьбы против партизан и подпольщиков гитлеровцы создали вспомогательную полицию порядка. В районе начались массовые обыски, аресты, расстрелы.
По-разному встречало население оккупантов. Если не брать в расчёт такие крайние случаи, как в Вирково (с песнями и плясками), то можно согласиться с Н. Вакаром: «Преобладающее большинство белорусского населения – в том числе дезинформированные евреи – некоторое время относились к немцам индифферентно».
Конечно, это было не всегда, но в некоторых местах встречалось. Как вспоминает житель нашего города Санкович В.И., в самом начале войны он случайно встретил на улице Борера, работавшего начальником радиоузла в Осиповичах. Тот шёл в приподнятом настроении и сказал Володе: «Ну, теперь заживём!» Владимир очень удивился: кажется, вы и до немцев жили неплохо, но вслух ничего не сказал (Борера немцы расстреляли одним из первых прямо на радиоузле). Евреи порой шли на сотрудничество с фашистами в начале войны. Они занимали какие-то должности, были переводчиками. Однако это продолжалось недолго. Не оказались исключением и Осиповичи.
С приходом фашистов в Осиповичи была проведена регистрация евреев. Было создано гетто…
Судя по воспоминаниям очевидцев, в Осиповичах существовало гетто открытого типа. В него входили улицы Коммунистическая, Чумакова, Октябрьская, Горького, Рабоче-Крестьянская, Полевая, Калинина, Серова от улицы Р. Люксембург до улицы В. Хоружей и полностью улицы К.Либкнехта, Красноармейская Социалистическая, Революционная, К.Маркса, Промышленная, Протасевичская. Те, кто жил в северной части города и других местах, были переселены в этот район на улицы Октябрьскую и Промышленную (сейчас Голанта). Жители других национальностей из своих домов не выселялись…
В городе была введена карточная система, по карточкам выдавали в день по 100 г. хлеба. Евреи обязаны были носить на левой стороне груди и спины жёлтые латы круглой формы диаметром 8-10 см., им было запрещено посещать общественные места: базары, кино, учить детей в школе и т. д. Было запрещено приветствовать и разговаривать с белорусским населением, ходить по тротуарам, выходить за границы гетто, на улицах собираться больше чем по три человека. За невыполнение всех этих ограничений наказание было одно – расстрел. Каждое утро всё трудоспособное население гетто выводилось на тяжёлые физические работы по разбору разрушенных казарм, домов, на железнодорожную станцию и другие объекты. При гетто был организован юденрат (еврейский совет). Этот совет состоял из трёх человек. Одним из них был Афроим Хавкин, который до войны работал главным бухгалтером военторга. Эти люди были назначены немецкой комендатурой по рекомендации бургомистра города Горанина, который до войны был техником-строителем Управления военно-строительных работ №76 в г. Осиповичи. Известно, что члены юденрата по заданию немецкого начальника гетто проводили регистрацию евреев.
…Массовое уничтожение еврейского населения в Осиповичах началось осенью 1941 г. Еще живы в нашем городе свидетели тех страшных дней.
Подберезкин И.П.: «Я видел, как вели евреев. Их собрали на Чумакова, потом повернули по К.Либкнехта и прямо в ворота и в городок (имеется в виду Южный военный городок – авт.). Немцев было мало, а больше полицаи. Снегу еще не было, в руках у людей были маленькие узелки. Мы смотрели из-за забора, а Бабиниха говорит: «Вот сначала евреев, а потом и нас поведут».
Леонид Тарасович Верещагин
и Нина Никитична Аббакшонок. 2010 г.
Верещагин Л.Т.: «Немцы всех заставляли работать. Утром уходили, вечером возвращались. После 18.00 на улицу нельзя было выходить. Однажды вижу: идет группа людей, у всех на спине желтая нашивка. Я очень удивился. Говорили, что обычно приходил один человек, забирал евреев на работу. В октябре 1941 г. (уже пошел снег) я видел, как со стороны Южного военного городка по Красноармейской (ныне Абросимова) ехало саней 10-15 немцев, все вооруженные. Проходящие люди говорили: евреев расстреляли».
Аббакшонок Н.Н.: «Я сама видела, как евреев вели на расстрел. Шла толпа людей. В основном в телогрейках с желтыми нашивками. Больше мужчин, но были и женщины с детьми. Шли по Рабоче-Крестьянской в сторону переезда, к польскому кладбищу. Мне кажется, что это было раннее утро. Пору года не помню. Мама услышала стоны, сказала: «Евреев ведут на расстрел». Я вышла на улицу. Сопровождали их полицейские и один немец. Люди шли молча, только стонали. Их было много, человек сорок. Минут через 30 мы услышали выстрелы. Я в ту сторону никогда не ходила, боялась».
В книге «Память. Осиповичский район» сказано, что в Осиповичах евреев расстреливали дважды. 11 октября 1941 г. под видом отправки на работу все трудоспособное население гетто было загнано в Южный военный городок и там расстреляно. В гетто остались женщины с детьми и старики, они были расстреляны 5 февраля 1942 г. Всего погибло 420-440 человек. Однако встречи и опрос свидетелей ясно свидетельствуют: расстрелов было больше. Называют не только военный городок, еврейское кладбище, но и поселок Советский, «Треугольник» (так называют у нас район улиц Р. Люксембург – Люлькова – Луговая).
В 1942 г. началось массовое уничтожение евреев и в местечках Осиповичского района.
О том, как это происходило в Дараганово, рассказал в своей книге «Асколкi параненай памяцi» Владимир Николаевич Киселев.
В Дараганово примерно половина еврейских семей не успела эвакуироваться. Осенью 1941 года все они были собраны в неохраняемое гетто по улице Песчанка, а их дома и имущество захватили полицейские. В январе 1942г. по деревне разнесся слух, что кто-то убил за службу в комендатуре немецкую переводчицу. Недавно удалось установить, что на самом деле она была выдана немцам, как еврейка. Позже ее перевезли в Осиповичи, где и расстреляли. Имя ее осталось неизвестным. Некоторые жители говорят, что она до войны работала учительницей немецкого языка в Дарагановском детском доме.
Приблизительно в мае-июне 1942 г. в Дараганово прибыл карательный отряд бобруйской СС в составе 30 человек. Немцами одни полицейские были расставлены по местечку охранниками. Другие полицейские начали собирать из гетто на Песочной евреев и по пять человек подводили к выкопанной в лесу, на север от местечка, большой яме. Тут каратели заставляли людей раздеваться до нижнего белья и потом расстреливали. Имущество погибших было разграблено немцами и полицейскими.
Новый памятник на месте
расстрела евреев в Дараганово. 2009.
В настоящее время в Дарагановском школьном музее есть два разных списка расстрелянных. В одном из них 11 фамилий (эти несчастные погибли в сентябре 1941 г. и похоронены в братской могиле около бывшей школы-интерната), в другом – 107 (их расстреляли в мае 1942 г., похоронены около старой пекарни д. Дараганово). В книге «Память. Осиповичский район» – 113. Эти списки не во всем совпадают. В школьном списке почему-то нет фамилий директора довоенной Дарагановской СШ Евсея Моисеевича Ирзака, профессора Пейси Шлемовны Перельдик, детей от смешанных браков. В списке книги «Память» все погибшие – в мае 1942 г., тогда как В.Н. Киселёв пишет, что 25 января 1943 года фашисты расстреляли детей от смешанных белорусско-еврейских браков, в том числе и троих детей Евдокии Акимовны Кузьмич и её мужа Е.М. Ирзака: Инну, Валерия и Светлану (в книге «Память» Инна почему-то названа Ниной). Видимо, по этой же причине были убиты Галина Жлобич, Владимир Лившиц, Эрнст Дмитриевич Рохлин, Эдуард Владимирович Иванов и другие. Мы склонны думать, что В.Н.Киселёв прав. И потому, что он очевидец тех событий, и потому, что фашисты установили своеобразную очерёдность уничтожения евреев: сначала мужчин, потом женщин и детей. От смешанных браков сначала уничтожались дети, у которых мать была еврейка. Последними в страшном списке шли дети, у которых отцы – евреи.
Не должны быть забыты и еврейские дети, погибшие в мае 1942 года от рук фашистских злодеев в д. Крынка. Вот как это случилось. На левом берегу реки Птичь в бывшем поместье помещика Дарагана до войны располагался детский санаторий «Крынка». В нём лечились и отдыхали дети, больные туберкулёзом. Там работал большой персонал: врачи, медсёстры, няньки и т. д. Детей туда завозили на 1,5-2 месяца.
В начале войны в санатории насчитывалось 450 ребят разных возрастов. Когда началась война, детям старше 12 лет позволили самим пойти домой. Все остальные остались в санатории ждать родителей. На третий день основная масса обслуживающего персонала покинула санаторий.
Вскоре пришли фашисты, и порядки резко изменились. Детей заставляли убирать помещение, приносить воду с речки, мыть посуду, заготавливать дрова и т.д. Кормили уже хуже. Ещё разрешали гулять. Позже из Осипович привезли ещё 40-50 еврейских детей. Всем им было приказано нашить жёлтые шестиконечные латы. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась, хоть и такая тяжёлая. Привоз людей ещё продолжался. В период с октября до декабря 1941 г. немцы завезли сюда детей со всех детских домов Осиповичского района.
Владимир Семенович Свердлов
на презентации книги. Осиповичи. 2010 г.
После медосмотра, проведённого немцами, питание стало очень скудным. Жить стало невыносимо. Выдавалось по 100 г. хлеба на ребёнка, кормили картошкой и свеклой. Зимой к голоду добавился и холод. Первыми стали умирать девочки, затем и мальчики. Особенно много погибло в январе 1942 года.
Дети нееврейской национальности имели немного больше свободы, иногда даже покидали территорию лагеря. Ходили в деревню попрошайничать. Когда кто-нибудь попадался, их жестоко наказывали.
Весной 1942 года состоялся расстрел. Детей еврейской национальности привели на край леса за д. Крынка. Там их уже ждали немцы и вырытые крынковскими жителями ямы. Двое немцев подводили детей группами по 8-10 человек и кидали их в яму, а третий немец из автомата расстреливал их.
Памятник в Крынках на месте расстрела
еврейских детей из санатория.
Было убито 82 человека, с ними трое взрослых женщин. Среди уничтоженных были и 15 деток ясельного возраста.
Учащиеся Дарагановской СШ и директор музея Бородич С.Д. позволили нам познакомиться с материалами, собранными ими по истории существования и гибели детского санатория. Впрочем, многие исследователи и немногие оставшиеся в живых (среди них М.В. Жаров, В.С. Свердлов, В.А. Исханович, Л.И. Ермалюк, Г.А. Вильчинская, И.В. Карпович, А. Юрша), считают, что это был настоящий лагерь малолетних узников для временного их содержания и дальнейших потребностей рейха (материалы Дарагановского музея). К сожалению, официальные лица этот факт не признают, до сегодняшнего дня. В этом году бывший малолетний узник В.С. Свердлов, проживающий в настоящее время в г. Минске, на свои деньги на месте расстрела установил новый памятник. Большую помощь ему оказали бывший директор школьного музея С.Д. Бородич и директор Дарагановской СШ С.М. Струпинский.
Открытие памятника в д. Крынки.
Второй справа – В.С. Свердлов.2006 г.
Мы побывали на открытии памятника, поняли, что память – вечна. Как ни старались фашисты скрыть свои злодеяния, им это не удалось. А для нас главное – сделать так, чтобы подобное никогда не повторилось.
Не меньшая трагедия постигла и еврейское население м. Гродзянка. До войны здесь евреев проживало больше, чем белорусов. В большинстве своем семьи были многодетные, родители работали в леспромхозе, магазине, аптеке, на складе. Дети ходили в школу. Между собой говорили на идиш, с одноклассниками – по-белорусски. Отношения с односельчанами поддерживали хорошие, но особенно тесно дружили между собой. Их хорошо помнят в селе и сейчас. Нина Игнатьевна Татур рассказывала нашему научному руководителю Цыганок Н.Л. о своих одноклассниках Малке Винокур, Довиде Бэлине, Иде Аранчук, Сорке, чья мама работала в пекарне и пекла очень вкусный хлеб. Навсегда запомнилось Нине Игнатьевне, как Горелик выкопал цементный колодец. До этого все колодцы были деревянные, пропускали болотную воду. Вся школа бегала смотреть на это чудо.
Немцы вошли в Гродзянку 1 июля 1941 г. Чувствовали себя хозяевами: ехали на мотоциклах, рукава закатаны, ботинки кованые, все здоровые, рослые. Автоматы наперевес. Искали военных. Через некоторое время сюда прибыли полицейские, начали устанавливать «новый порядок». Большинство евреев остались в Гродзянке. Уехали только мужчины (просачивалась информация о Германии), женщин и детей, надеялись, не тронут. Но не тут-то было. Очень скоро их согнали в бывший дом Винокура (он был длинный, деревянный, напоминал казарму). Огородили забором. Вокруг стояли охранники (и немцы, и полицаи). Называли это место «жидовский кагал». Евреи, как и везде, носили желтые звезды на спине. Односельчане их жалели, помогали, чем могли. Маленький брат Нины Татур Костя (ему было в то время 10 лет) лазил через отбитую доску в заборе, носил евреям хлеб, печеную картошку. Оля Близнец (Ковалева) навещала свою подругу Дору. Так прошла зима, лето… Ольга Ивановна Ковалева и сейчас не может без слез вспоминать то страшное утро: «Это было зимой. Выпал снег, евреев везли на санях. Подводы курсировали несколько раз. Им сказали, что повезут на Запад, чтобы забрали ценные вещи. А на самом деле выкопали огромную яму на деревенском кладбище, ставили на ее краю евреев и расстреливали в упор. Полицаи сгоняли белорусов, чтобы шли смотреть. Мы на кладбище не пошли, но видели все в окно, они ехали мимо нашего дома. Моя мама рыдала на весь дом. Всего, согласно книге « Память» здесь погибло 119 евреев.
Весной 1942 года были уничтожены оставшиеся евреи и в м. Лапичи. Это были в основном женщины и дети. Очевидец тех событий И.П. Сугако рассказывал: «Многие женщины, чтобы уцелеть, принимали православие, вешали иконы. Но ничего не помогло. Весной всех повели в военный городок, расстреляли. В каждый дом заходили. Отогнёт вот так ухо, посмотрит, не знаю, что там увидит, и кричит: «Юдэ!».
Останки расстрелянных случайно в 1992 г. нашёл Г.Г. Мизюк. Он собирал грибы, и вдруг видит – человеческий череп. Подошёл ближе, нагнулся – а там дырочка. Ему, как бывшему партизану и солдату, не нужно было объяснять, что это такое. Сельский Совет с помощью специального поискового батальона произвёл сначала раскопки, а потом перезахоронение останков погибших. В 1993 г. они с воинскими почестями были похоронены на старом еврейском кладбище в Осиповичах. По данным книги «Память», в Лапичах фашисты уничтожили 11 человек. Безусловно, эти данные требуют уточнения.
Новый памятник в Липени. 2009 г.
Одним из наиболее пострадавших местечек оказалось местечко Липень. До войны здесь проживало очень много евреев (по переписи 1926 г. из 762 жителей 441 были евреи – это 58 %). О довоенной жизни местечка мы узнали из воспоминаний С.П. Лившиц и В.А. Касперского. Со слов Софьи Павловны стало известно, что «все дома стояли вперемежку. Евреи и русские жили рядом. Местные жители – белорусы, поляки разговаривали с евреями по-еврейски, а евреи с ними могли общаться по-белорусски, по-польски. Национальной розни не было». После закрытия еврейской школы все дети стали учиться в белорусской. Жизнь в школе была очень интересная. Ребята, как и взрослые, не думали о национальности, вместе учились, отдыхали. Софья Павловна участвовала в школьной агитбригаде. У нее до сих пор прекрасная память, и мы записали частушки, которые ребята сочиняли по различным поводам. Например, стахановец Иосиф Шапиро за хорошую работу был награжден шкафом, но дверцы шкафа открывались плохо. По этому поводу ребята пели:
Як стаханаўца Шапіру
Шафай прэміроўвалі.
Каб адкрыць у шафе дзвер,
Патрабуецца інжынер.
Вспомнила Софья Павловна и другие припевки:
О Свислочь, чудненькая речка,
Сюда течет вся грязь с местечка.
А з халатамі у нас
Халатныя адносіны,
Бо чысцей за прадаўцоў
Ходзяць козы Двосіны.
В.А. Касперский у родного дома.
После начала войны некоторые евреи смогли эвакуироваться, в том числе и семья Софьи Павловны Лившиц. Семья Касперских, как и многие другие, осталась в местечке. Из сохранившихся в семье Касперских документов и из воспоминаний Владимира Александровича мы узнали о том, что, войдя в Липень, фашисты в здании почты устроили комендатуру, поставили шест, на верху закрепили флаг и орла. Устроили собрание, после чего евреям приказали нашить нашивки. Их согнали в несколько домов в центре деревни, где была установлена специальная охрана. Через некоторое время, примерно в августе 1941 г., партиями по 2-3 и более человек под конвоем полицаев и фашистов мужчин, женщин и детей пригнали в большой дом, который стоял на месте, называемом «Галени». И здесь была установлена охрана с пулеметами. Конвоирование проводилось несколько дней подряд до полного заполнения дома. Затем дом был облит бензином, подожжен, туда бросались гранаты. Люди, пытавшиеся выбежать из дома, расстреливались из автоматов и пулеметов.
На месте расстрела евреев в местечке Липень. 2006 г.
Согласно книге «Память», в Липени расстреляно и сожжено 214 мирных жителей еврейской национальности. В числе расстрелянных – и бабушка Владимира Александровича Касперского – Раснер Эся Израилевна. Самому Владимиру Александровичу вместе с родителями и сестрой Раей удалось уцелеть. Много трудностей пережили они, пока не попали в партизанский отряд. Мы с В.А. Касперским съездили в д. Липень, и он показал нам свой дом, в котором жил до войны, а также место расстрела евреев из Липенского гетто. На месте расстрела стоит памятник, который находится почти в огороде одного из домов. Страшно подумать, что здесь когда-то были убиты люди.
28 октября 1942 г. секретарь Осиповичского подпольного комитета КП(б)Б Р.Х. Голант в докладной записке на имя секретаря Бобруйского подпольного межрайкома КП(б)Б И.М. Кардовича сообщал: «По Осиповичскому району всего имеется населения 59 тыс. человек, еврейского населения нет…».
Жуткая запись. Не верится, что в одночасье исчез целый народ. Исчезли люди, которые любили, растили детей, трудились, отдыхали, пели песни, ставили спектакли… Исчезли… Но разве произошло наводнение? Извержение вулкана? Разверзлась земля? Нет! Их уничтожили такие же люди, у которых тоже были семьи, дети. Это не укладывается в голове. Безгранична человеческая жестокость.
Но разве евреи не могли спастись? Мы все время думали об этом. Почему они так безропотно шли на смерть? Мы пытались найти ответ в рассказах свидетелей тех страшных событий. Удалось ли нам это?
Не знаем. С одной стороны, да, а с другой – нет. Было очень трудно рассчитывать на спасение в обстановке всеобщего страха. Если на всех столбах висит объявление «За укрывательство еврея – расстрел», а у тебя самого дети, да и ты ещё не готов умирать… Не знаем… Кроме того, не всё было так уж замечательно в отношениях с евреями, как нам сейчас иногда рассказывают. Например, Нина Никитична Аббакшонок вспоминает, что «наши еврейскую нацию не очень любили. Говорили, они лентяи, в колхозе работать не хотят. Они хитрые, всё больше в парикмахеры норовят, в фотографы. В Осиповичах во всех магазинах заведующими и продавцами были евреи. Особенно деревенские так говорили…». Это тоже могло быть причиной, по которой не спаслись.
Повидайко А.В. во время войны жил в деревне Татарка. У них в 1939 г., после освобождения Западной Беларуси, поселились четыре семьи польских евреев. Местные их знали плохо, это были новые люди. Ещё в деревне жила семья директора торфопредприятия «Татарка» Хайкина. Он сразу ушёл в армию, а жена с детьми осталась. Первое время евреи работали на немцев, возили из леса дрова на кухню. Ездили они без охраны. Александр Васильевич вспоминает, что очень удивлялся – почему они не убегут? А ему взрослые говорили: «Евреи боятся леса, поэтому не идут в партизаны».
Но мы-то сейчас знаем, что до лета 1942 г. никаких партизан в Осиповичском районе не было. Небольшие группы партийных работников (среди них были евреи, например, Голант Р.Х.) скрывались в районе д. Гродзянка, иногда совершая единичные вылазки против фашистов. Поэтому правильно сказала Ольга Ивановна Ковалёва: «А куда им было бежать? Партизан ещё не было. У нас в деревне все очень жалели евреев. Их дома стояли пустые, только некоторые занимали полицаи». И потом, спрятать нужно было не одного-двух, а сотни людей. Сделать это в условиях военного времени практически было невозможно.
И все-таки помогали. Мы можем уже сейчас привести фамилии десятков людей, которые помогали, спасали часто совсем незнакомых им людей от верной гибели. Это и Леонид Денисов, и семья Е.И. Хлус из д. Зборск (впрочем, мы не ошибёмся, если скажем, что это все жители д. Зборск), и В.И. Санкович, и Н. Астапович, и Е.А. Гладкая, которые не получили за свои подвиги никаких наград, и Михадюки из Дараганово, и Александра Звонник, ставшие Праведниками Народов Мира. А сколько ещё просто безвестных людей, о милосердии которых никто до сих пор не знает! Впрочем, это тема другого исследования.
Да и сказать, что евреи не сопротивлялись, мы тоже не можем. Из воспоминаний бывшей узницы Осиповичского гетто С.Г. Утевской нам известно, что «из-под расстрела трое самых отважных и смелых бежали: это были Хавкин Афроим, Дурец Миша и Файн Яша. Немцы стали стрелять по убегающим. Хавкина Афроима фашистская пуля достала, и он погиб, а молодые 16-летние парни Дурец и Файн убежали в лес. Они попали в партизанский отряд, где пробыли до освобождения». Действительно, сведения о том, что М. Дурец и Я.Файн были в партизанских отрядах, подтверждаются материалами книги «Встали мы плечом к плечу» (составитель И.П. Герасимова). Работая с архивом Сарры Григорьевны, мы нашли адрес М. Дурца. Он жил после войны в г. Пинске. Н.Л. Цыганок обратилась к своей однокурснице Дорошенко Л.А. (она живёт в Пинске и преподаёт в еврейской школе) помочь его разыскать. Выяснилось, что М. Дурец умер в 1996 г., а следы семьи затерялись. Пока наши поиски зашли в тупик, но мы не теряем надежды.
Поразительный факт: о еврейском сопротивлении мы узнали, беседуя с Владимиром Ивановичем Санковичем. Вот что он нам рассказал: «Моя жена Лариса Сафроновна до войны работала в Осиповичской больнице. Хорошо знала врачей Чернецкого Григория и его жену Фаину. Молодые, ещё не было детей. Они ушли в детский санаторий «Крынка» с началом войны. Потом подруга жены Ася Дубовик, фельдшер, говорила, что они покончили с собой. Сначала Григорий повесил жену, а потом и сам повесился. Оставили записку: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Тяжело узнавать такие факты, но появляется гордость, что эти люди жили на нашей Осиповичской земле.
Вита Новик, Валерия Зайцева,
учащиеся СОШ № 2 г. Осиповичи,
призеры (диплом второй степени) V Международного конкурса работ о Холокосте (г. Москва, 2007 г.).
В настоящее время В. Новик – студентка БГЭУ (г. Минск),
В. Зайцева – ГГУ им. Ф. Скорины (г. Гомель).
|
|
ENG 
RSS-канал новостей сайта www.shtetle.com
