Леонид Рубинштейн

ПОДВИГ МЕЕРА ЗЕЛИГЕРА

Я много слышал об этом удивительном человеке. Симпатия и уважение, которое вызывают его поступки, создают образ мужественного, трудолюбивого с добрым, отзывчивым сердцем.

…Я прихожу на кладбище, останавливаюсь возле могилы этого поистине святого человека и подолгу смотрю на его фотографию. Представить его жизнь помогают воспоминания его дочери Ревеки Зелигер, которые недавно попали мне в руки и беседы с художником и писателем из Бобруйска Абрамом Рабкиным, который хорошо знал Меера Зелигера.

…Меер очень рано осиротел и уже в 12 лет уехал в Минск учиться часовому делу. Он прошел путь от мальчика на побегушках до квалифицированного мастера. За непоседливый характер в детстве его прозвали «Файер». С тер пор эта кличка «Меер-Файер» осталась у него на всю жизнь. «Файер» на языке идиш означает «огонь». Но это буквальный перевод. У людей старшего поколения, которые хорошо знали этого человека, оно означало – огонь, быстрый, решительный. Эта кличка сжилась с Меером Абрамовичем и осталась на всю жизнь. Рос он очень добрым, чутким и отзывчивым мальчиком. Друзья и знакомые ценили его за живой ум, настоящий еврейский юмор, что помогало ему в его нелегкой жизни. После окончания учебы в Минске Меер возвращается в Слуцк, где жила его мама. Добрый отзывчивый человек, он был желанным гостем в каждом доме. Люди доверяли ему свои семейные тайны, советовались с ним. Врожденная интеллигентность, уравновешенность, чуткое, доброе отношение к людям создали ему уважение среди окружающих. Он никогда не повышал голос ни в своей семье, ни вне дома с друзьями и знакомыми. Люди тянулись к нему, приходили за помощью. Заинтересовались им и органы КГБ. Вызвали и предложили быть внештатным сотрудником. А, когда он твердо отказался быть «стукачем», пригрозили: «Мы так посадим, что у тебя гвозди из задницы расти будут…» И обещание свое выполнили. Сфабриковали дело, осудили на десять лет, и стал Меер Абрамович "зэком", строителем «Беломорканала». Многие не выдерживали непосильного труда и издевательств.

Он выжил…

В конце тридцатых годов семья переехала из Слуцка в Бобруйск, а в 1941 году, когда началась война, эвакуировалась в Красноярск. Тяжелое, голодное военное время, работа на военном заводе. В 1944 году Меер Зелигер с семьей возвращается в Бобруйск. Кажется, в городе не осталось ни одного не разрушенного здания – кругом битый кирпич, сгоревшие, разбитые дома. Как жить в этом аду? Но Меер в первую очередь думает и переживает за тех, кто остался в городе и кого уже никогда не будет на нашей земле. Где расстреляно гетто? Где покоятся останки родных и близких? Из рассказов жителей, которые заходили в часовую мастерскую, Меер узнал место расстрела. И вот он в Каменке, а точнее в Слободке. Лес, а на его краю большая поляна, на которой ясно виднеются два рва. Они словно глубокие раны на теле земли. Но что это?! Меер остановился, онемел и мог тронуться с места. На поляне паслись коровы, а свиньи рыли землю и выбрасывали наружу останки погибших людей.

Это видение постоянно преследует его. Днем и ночью перед глазами поляна, рвы, коровы на месте расстрела. Он еще не знает, что будет делать, но мысль увековечить память убитых не дает ему покоя. Ясно одно, так оставлять нельзя, и он взваливает на свои плечи титаническую работу. Меер Зелигер организует группу людей, которые трудятся рядом с ним и помогают сохранить память о жертвах Катастрофы. Вот имена этих благородных людей: Мария Минц, Гельфанд Лейба, Малый Мендл, Каплан Абрам, Баркалайка Ефим, Левин Николай, Хавкин Исаак, Вольфсон Лейба, Левин Давид и Расин Эля.

Меер Зелигер с семьей.

…В 1970 году на территории шинного комбината строители копали котлован под фундамент корпуса центральной заводской лаборатории и неожиданно обнаружили ров с расстрелянными гражданскими лицами и людьми в военном обмундировании – тысячи людей, взрослых и детей.

Меер Зелигер перевозит часть останков в мешках на велосипеде в Каменку. Эта политая кровью земля становится вторым местом жизни этого святого человека. Он вместе с помощниками сажает деревья, обивает пороги строительных организаций, просит и достает строительные материалы. Этот ежедневный кропотливый труд невозможно описать. Он не считается ни с возрастом, ни со своим здоровьем, а ведь ему уже больше восьмидесяти лет. Когда он почувствовал, что ему не успеть закончить работу по созданию памятника, он позвал к себе бывшую узницу Бобруйского гетто, чудом оставшуюся в живых, партизанку Марию Минц:

«Ты Должна довести дело до конца: привести место расстрела в порядок и поставить памятник…»

Мемориал открыли в 1979 году. Он представлял собой холм, на котором был установлен гранитный камень с надписью, что здесь покоятся останки советских граждан. Перед холмом четыре вазы с пеплом человеческих тел вперемежку с мазутом. Дорожка, покрытая плиткой, ведет к ограде, которая огораживает это святое место.

Меера Абрамовича Зелигера не стало в августе 1978 года. Он умер на 85-м году жизни. Когда его провожали в последний путь, шел дождь. Казалось, что всё земное оплакивало этого человека. О таких людях говорят в народе «Умер праведник».

Местечки Могилевской области

Могилев • Антоновка • Бацевичи • Белыничи • Белынковичи • Бобруйск • Быхов • Верещаки • Глуск • Головчин • Горки • Горы • Гродзянка • Дараганово • Дашковка • Дрибин • Жиличи • Завережье • Кировск • Климовичи • Кличев • Коноховка • Костюковичи • Краснополье • Кричев • Круглое • Круча • Ленино • Любоничи • Мартиновка • Милославичи • Молятичи • Мстиславль • Напрасновка • Осиповичи • Родня • Рудковщина • Рясно • Самотевичи • Сапежинка • Свислочь • Селец • Славгород • Староселье • Сухари • Хотимск • Чаусы • Чериков • Черневка • Шамово • Шепелевичи • Шклов • Эсьмоны • Ясень •