Поиск по сайту

Борис Матвеевич Цымкин

ТРАГЕДИЯ РОДНОЙ ДЕРЕВНИ

Письмо первое

В одной из газет, издающихся на русском языке в Израиле, я прочитал небольшую статью о Вашем центре «Мое местечко», что и побудило написать Вам письмо.

Я расскажу о трагедии родной деревни, еврейского поселения, в годы войны. Это д. Слобода Бешенковичского района Витебской области, которая располагается в 7 км от местечка Улла того же района.

Я родился 20 декабря 1923 года. В этой еврейской деревне прошли мои детские и юношеские годы. Слобода – старинное еврейское поселение. При советской власти в годы коллективизации был образован еврейский колхоз с названием «Рейте фелд». Жители деревни до войны жили еврейской жизнью, говорили на идиш. В Слободе была синагога, начальная еврейская школа на идиш. Я тоже окончил эту школу. Семьи жили дружно, помогали друг другу.

Среднюю школу я окончил в местечке Улла.

Все рухнуло с началом войны. Фашисты дали пожить жителям этой деревни всего три месяца. 6 октября 1941 года всех евреев деревни вывели на окраину деревни к лесу, заставили вырыть ров и расстреляли. Затем они подожгли дома и колхозные постройки.

Я с отцом в начале войны были в Витебске. Город бомбили, была паника. Жители начали бежать на восток. Это случилось 9 июля 1941г. Я с отцом стали беженцами, прибыли в г. Ржев и оттуда эшелоном в товарных вагонах нас увезли в Горьковскую область (г.Чкаловск).

Опушка леса - место расстрела.

Когда началась война, мне было 17,5 лет. В декабре 1941г. я был призван в армию, затем направлен на фронт. На фронте находился почти два года, участвовал в сражениях, начиная от Курской дуги и до Восточной Пруссии.

Так сложилась военная судьба, что наша часть участвовала в освобождении Белоруссии на Витебском направлении. После прорыва остановились на три дня на окраине г. Лепель, недалеко от нашей Слободы. Я на попутном транспорте доехал до деревни. Вместо деревни увидел чистое поле. Мне показали место расстрела всех жителей моей деревни.

Из нашего рода погибли три семьи, семьи двух братьев и сестры. Из всех жителей деревни живыми остались единицы.

Когда я стоял у места расстрела я долго плакал, я рыдал. Я не мог слова сказать, у меня стоял ком в горле. Потом я стал говорить на идиш. Я обращался к маме, братику и сестричке. Маме было меньше 40 лет, братику 8 лет, сестричке 4 годика.

Из нашего рода погибло пятнадцать человек, в том числе десять детей. Я перед поклялся отомстить за них, не жалея сил и жизни.

Я остался жив, но боль утраты всегда со мной.

Мне исполнилось 88 лет и чем дольше я живу эта боль чувствуется сильней и сильней.

Я, наверно, остался один из этой деревни. Прошло уже 22 года как живу в Израиле.

Может быть, кто-то помнит меня. Может быть, я смогу помочь рассказом о нашей деревне.

Письмо второе

Уважаемый Аркадий Шульман!

Большое спасибо за Вашу книгу «Следы на земле», в которой есть очерк «Городок на берегу рек» о местечке Улла. Я с женой со слезами на глазах перечитывали этот очерк. Вспомнились эти места. Я учился в Улле в средней школе три года 8-9-10 классы.

Мы прочли знакомые фамилии. Особенно хочу отметить семью Рабухиных, родители мои на зиму снимали для меня угол в их доме. Я хорошо помню отца Сони Рабухиной Липу и ее маму Хаю. В их семье еще были брат Сони Миша и сестра Маша, почему-то о них ничего не сказано.

Моя жена Бела уроженка Уллы, в 11 лет вместе с семьей бежали из Уллы в первые дни войны, их фамилия Маркович. Жива ли Соня Рабухина, может быть есть у Вас ее адрес?

Теперь я перехожу к рассказу о нашей еврейской деревне Слобода.

Моя бабушка Эта Цымкина. Умерла в 1935 г.

Слобода располагалась в 7 км от Уллы. Накануне войны по моей памяти в деревне насчитывалось 23 двора еврейские и 3 двора белорусские. Еврейское население составляло 48 взрослых и 46 детей. Основана деревня, наверное, в одно и тоже время с Уллой. Я хорошо помню жизнь деревни со дня коллективизации, мне тогда было семь лет. Я родился 20 декабря 1923 г., и в этой деревне прошли мои детские и юношеские годы. Деревня представляла собой длинную улицу, застроенную с двух сторон домами.

До коллективизации и после основания колхоза жители занимались сельским хозяйством, они были еврейскими крестьянами, и в анкетах на вопрос из какого сословия, я записывался «из крестьян» и всегда возникал вопрос, как так может быть – еврей из крестьян.

Колхоз назвали «Рейте фелд» («Красное поле»). Земля обычная, а название «Рейте» (красное) тогда было модно – Красное знамя, Красная звезда, Красная гвардия.

Стоят: братья - Мотя Иосифович Цымкин (слева) -
председатель колхоза д. Слобода,
Юда Иосифович Цымкин - заведующий фермой.
Сидят: сестры - Мира Иосифовна Крумер (Цымкина),
Броня Иосифовна Беленькая (Цымкина).

Первым председателем колхоза был избран мой отец Цымкин Мотя Иосифович, затем он до самой войны избирался каждый год, то есть он был председателем колхоза с 1930 по 1941 г. (июнь), он умер летом 1972 г. в г. Свердловске (в настоящее время Екатеринбург). Мама работала дояркой, это был тяжелый труд.

В деревне была действующая синагога, там же отмечали еврейские праздники. В здании синагоги был большой зал для праздников и небольшое помещение для субботы и будних дней. Для общего руководства синагогой был избран совет, состоящий из пожилых евреев. Каждую субботу жители посещали синагогу и брали с собой детей. В субботу не работали, за исключением тех мест, где нельзя было обойтись без работы: доярки, конюхи, работники ферм. Была начальная еврейская школа (4 класса), я учился в этой школе.

Все жители деревни, включая детей, говорили на идиш, идиш был родным языком. При появлении ребенка мать говорила с ним на идиш.

Даже собрания колхозников проводились на языке идиш, на улице был слышен только язык идиш.

Идиш мне помогает и в Израиле, мое поколение из Европы хорошо знает идиш, хотя многие из них давно переехали в Израиль.

В еврейской начальной школе в деревне была одна учительница, которая учила все четыре класса. Звали ее Нехама, рожденная в Уллу, дочь резника. В 1938 г. еврейская школа в деревне стала белорусской, учительница стала Фрида Гершанская, уроженка д. Слобода. В их доме собиралась молодежь. Еврейские праздники проходили весело, мой дядя Юда Цымкин (брат отца) исполнял обязанности хозяина, у него был красивый голос. Особенно соблюдали традиции, праздники Песах и Симхас-Тойре. Были организованы подряды для изготовления мацы. Дети принимали участие. С помощью колесика с зубцами и ручки на тесте мацы наносили линии, чтобы тесто при выпечке в печке не пузырилось.

Молодежь активно принимала участие во всех праздниках. Люди в праздничной одежде заполняли улицу. Все семьи деревни были как родные, причем семьи были довольно большие два брата отца с семьями и 4 сестры отца с семьей, всего 15 человек, в том числе 10 детей. В колхозе был кирпичный завод, молокозавод, волноческа, что приносило доход в деньгах.

Наша семья дружила с семьей Гершанских, из этой семьи была учительница – Фрида и я уже писал, что она была большая общественница, и в их доме часто собиралась молодежь, особенно зимой.

Теперь я перехожу к самому страшному, драматическому этапу жизни деревни Слобода.

Фашисты оккупировали эту местность в первых числах июля 1941 г. С приходом немцев вначале порядок жизни сохранялся колхозный. Вместе убирали урожай, овощи, работали на огородах. Гетто не организовывали. Сама деревня была гетто (еврейское).

Через три месяца 6 октября 1941 г. всех жителей деревни вывели к лесу, это место называлось Лисьи норы и расстреляли из пулемета, никто не спасся. Помогал фашистам житель нашей деревни Гамзюк Петр. Я вначале писал, что три семьи белорусские жили в деревне, и вот один из них оказался негодяем, он хорошо говорил на идиш и его немцы понимали. Белорусских семей немцы не трогали.

Из всех жителей деревни остались живы только 13 человек, потому что по разным причинам не находились в то время в деревне, например в Витебске или в других местах по разным делам.

Я с отцом находились в г. Витебске и 9 июля 1941 г. в городе была паника, и мы вместе с толпой беженцев убежали и оказались на эвакопункте в г. Ржеве, затем были эвакуированы в Горьковскую область.

Последний сохранившийся еврейский дом.

По моим подсчетам спаслись: Аксенцев Доля, Цымкин Иосиф, Гершанская Фрида, Цымкин Юда, Цымкина Броня, Цымкина Циля, Цымкин Мотя, Цымкин Борис, Дубман Исаак, Альтман Рахиль, Альтман Моше, Каган Рая, Каган Броня.

По настоящее время девять из них ушли в мир иной, да будет благословенна их память. Аксенцев Доля, может быть, жив и живет в Витебске. Об Альтман Рахили и Альтман Моше мне ничего не известно.

Очевидно, я сейчас один остался из всей деревни Слобода, кто жил накануне войны в деревне и знает об этой трагедии.

Поверьте, как тяжело мне рассказывать. Это моя боль на всю жизнь.

Несколько слов о себе. В декабре 1941 г. я был призван в армию. Один год проучился в артиллерийском училище в г. Костроме. Получив звание лейтенанта, был направлен в декабре 1942 г. на формирование в артиллерийский полк. После формирования в июне 1943 г. попал на фронт. Начал на Курской дуге и дошел до Восточной Пруссии, до Кенигсберга. Два года находился на фронте. И вот судьба. Наш полк в составе 3-го Белорусского фронта участвовал в освобождении Белоруссии, на Витебском направлении. После прорыва полк остановился на несколько дней возле г. Лепель, недалеко от д. Слобода. Я, конечно, на попутном транспорте прибыл в д. Слобода. Это был июня 1944 г. Я увидел вместо деревни чистое поле. Из всех жилых домов и колхозных построек остался один дом, канцелярия колхоза. В нем разместились белорусские семьи, которые проживали в деревне накануне войны. Вот они мне рассказали о трагедии и показали место расстрела еврейских жителей деревни. После расстрела фашисты сожгли все дома и постройки.

Борис Матвеевич
и Бела Романовна Цымкины.

Трудно представить мое состояние у могилы расстрелянных. Нельзя называть это могилой. Могила это место захоронения, а это место расстрела. Я долго плакал, не мог слово сказать, ком стоял в горле. Я долго стоял и молчал, немножко успокоился и обратился к ним на идиш. Я представился и в первую очередь обратился к маме, братишке и сестренке. Рассказал им, что я на фронте, что отец наш жив и живет в Свердловске, там же живет наша тетя Мира с семьей, сестра нашего отца.

Затем я обратился ко всем остальным. Я им сказал, что я их всех люблю и помню. В конце я поклялся им мстить пока я жив за то, что сделали изверги фашисты и их прихлебатели.

Из нашей большой семьи проживало накануне войны в деревне Слобода пятнадцать человек в том числе десять детей. Случайно остались в живых пять человек, в том числе трое детей. Насколько мне известно, место расстрела заросло лесом и невозможно найти. Погибли все жители деревни 81 человек, случайно спаслись 13 человек. Та трагедия, что произошла с еврейским народом во второй мировой войне уже не постижимо. Почти все еврейское население Европы погибло. Для меня это острая боль, чем дольше я живу, чем острое чувствую эту боль.

Пока мы живы мы обязаны им рассказывать о тех событиях, как бы не было трудно и тяжело об этом говорить.

С уважением,

Борис Цымкин
Бела Цымкина (Маркович).

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область