Поиск по сайту

Воспоминания Алуф (Розенблюм) Евгении Григорьевны

Евгения Григорьевна Алуф. 2005 г.

Улла после 1918 года разрослась, построили лесопилку, льнозавод. Где-то в 30-х годах построили стратегический аэродром (неподалеку была западная граница СССР), добротный мост через Западную Двину (река была судоходная, даже из Риги к нам привозили какие-то товары). На берегу реки недалеко от костела была кожевенная фабрика, потом где-то в 30-х годах она сгорела во время пожара. Ходили слухи, что ее подожгли. Кстати, наш отец очень трудолюбивый человек, был активным членом пожарной команды.

Были у нас и пожары и наводнения. Я помню два случая, когда часть местечка оказалась под водой. В западной части Уллы несла свои быстротечные воды река Ульянка, впадавшая в Западную Двину, и через нее построили неплохой деревянный мост, который впоследствии был разрушен. Невдалеке находилась церковь, а напротив – новая кирпичная школа-семилетка. До 5 класса еврейские дети учились за Западной Двиной – там, в бывшей помещичьей усадьбе устроили еврейскую школу.

Cестры Евгении Григорьевны: Ханна и Шифра
(в нижнем ряду крайняя слева и в верхнем ряду вторая слева,
обе в беретах) и брат Бентик (крайний справа в верхнем ряду)
в Улле со своими друзьями,
фотография где-то 1938-1939 гг.

В центре Уллы стояла кузница и была большая площадь, где крестьяне устраивали базары с обилием овощей, фруктов и ягод, кроме того, продавали там и множество живности – цыплят, телят, коров, лошадей.

Улла была многонациональным местечком, потом – городским поселком. Там жили белорусы, евреи, поляки, русские – и все жили дружно.

Родители наши – Розенблюмы – приехали в Уллу с первой дочкой в 1918 году. Родня в основном проживала в Полоцке, где ютилась по разным домикам.

В Улле бабушка с дедушкой открыли маленькую бакалейную лавчонку. Семья наша стала разрастаться. Помогали двое папиных братьев, жившие там же со своими детьми. С их помощью наши родители купили дом с хозяйственными постройками, двором, где мы держали корову и лошадь. Отец работал днем и ночью на строительстве аэродрома, даже старшая дочь ему помогала.

Маме, многодетной матери, помогали все. К 1935 году у нас в семье было уже семеро детей.

Старшая сестра в 1933 году уехала учиться в Ленинград, я – 1920 года рождения – в 1935 тоже уехала в Ленинград продолжать образование. Мы планировали забрать туда еще двух сестричек (1922 и 1924 годов рождения), но не успели.

В Улле мы дружили с детьми многих семей, в их числе были Друяны, Пудели, Гольдины, Лейбманы, Якацкие, Синяковы, Роткины, Сыскины, Додины, Григорьевы, Гутковичи.

Наши младшие оставались дома: три сестры (1922, 1924 и 1928 годов рождения) и два брата (1926 и 1935 годов рождения). Когда началась война, наша семья хотела уходить на восток, но местные провокаторы их вернули: мол, никто вас не тронет – вот и доверились...

События, произошедшие в Улле в 1941–1942 годах, потрясли всю округу. Мы случайно оказались в 1944 году неподалеку, рядом стояли воинские части в которых служили наши земляки, с ними мы решили подъехать в Уллу. Были потрясены увиденными разрушениями и опустошением. Оставшиеся жители поведали потрясшие нас вести о произошедшей трагедии. По их рассказам, фашистские изверги заставили всех евреев покинуть дома, забрав с собой более-менее ценные вещи. Опустевшие дома сразу же грабили, притом местные жители занимались мародерством вместе с немецкими захватчиками.

Евгения Григорьевна Алуф
в годы войны.

Людей, убитых горем, напуганных и просивших помилования, загнали в старый сарай. Это и было Улльское еврейское гетто – без окон, без дверей. Узников морили голодом, выгоняли на землеройные работы – всех, в том числе несчастных стариков, женщин, детей, больных... Дети рыдали и плакали, люди просили пощады и помощи. Но тщетно – на их мольбы не было никакой реакции.

Нашего отца со старшим сыном и еще нескольких, стоявших на ногах мужчин, отправили на какие-то работы. Потом, когда все уже были в изнеможении, их выгнали на территорию пионерского лагеря, где под дулами заставили рыть яму. Местное население туда не подпускали. Рядом был большой кустарник, куда спрятался какой-то смелый человек, который и был свидетелем зверского избиения и расстрела. Расстрелянных сбрасывали в вырытую ими же яму, а многих кидали туда живьем... Взбесившиеся фашистские звери гоготали...

К великому сожалению, имя спрятавшегося в кустарнике очевидца так и осталось неизвестным – сам он не объявился, а те, кто знали, судя по всему, боялись выдать смельчака.

Во время встречи земляков в Улле. 1979 г.

В 1948 году мы с сестрой приехали в Уллу с немалыми трудностями – я была после фронта, перенесенного ранения и контузии. Там земляки поведали со всеми возможными подробностями о постигшем нас великом горе. С помощью двух местных жителей, имевших повозку с лошадью, мы привезли с местного еврейского кладбища (с заброшенной могилы) надгробный камень с надписью на иврите и положили его на место братского захоронения, где покоились наши убиенные родные. По словам жителей, там было 320 расстрелянных. Мы заливались слезами, слушая рассказы об этих страшных событиях. С помощью нескольких человек мы навезли песка, земли, соорудили оградку и маленький обелиск.

Мы неоднократно обращались к местным властям за помощью, но пока они задерживались с ее оказанием, наш земляк Гриша Пудель (его родители и сестра лежат в той же братской могиле) привез на машине из Ленинграда специально изготовленные мраморные плиты – одну с текстом и еще для обрамления камня со старой надписью. Тогда мы покрасили ограду, поставили стелу, насадили многолетние цветы – привели могилу в надлежащий порядок. Также мы пригласили земляков в Уллу и организовали там встречу. Подготовили множество обращений (у меня хранится целая папка): в 70-е – 80-е годы в Бешенковический РК КПБ, в ЦК компартии Белоруссии, в газету «Правда», в Витебский обком КПБ (притом неоднократно), в 90-е годы обращались в Еврейский благотворительный центр «ХЭСЭД» в Минске. Все обещали помощь и содействие…

В 1978 году власти начали заниматься многими захоронениями военных лет, в том числе и на территории Уллы. В 1979 году захоронения были переоборудованы, в том числе и наше – улльское.

Огромную помощь в организации всех работ, дежурств у братской могилы пионеров из местного лагеря (особенно, в праздничные дни), а также возложения цветов, нам оказывала председатель Улльского поселкового совета – Косова Светлана Сергеевна со своими помощницами. Хотя руководство совета с тех пор поменялось, она до сих пор продолжает оказывать помощь и содействие, особенно к праздникам Великой Победы. Мы же, наша семья, стараемся иногда посылать деньги на цветы и уход за могилой.

В Уллу мы ездили пока могли. Последний раз я была там с внучкой Юлей Ариевич в 2002 году.

Памятник погибшим евреям в Улле.

Я уже не упомню имен всех погибших в этой трагедии, также нам неизвестно, кто смог вырваться оттуда и уцелеть, но иногда происходят случайности – так, например, в Москве мы как-то встретили нашу учительницу математики – Малкину Нэсю Яковлевну, и еще Пудель Марию с дочерью. На фронте тоже помню случай, в начале 1942 года, когда мы на отдыхе сидели на скамеечке, мимо пронесся галопом всадник-офицер, который, узнав меня, соскочил с лошади поздороваться и отправился дальше выполнять задание. До войны он за мной ухаживал.

Во время войны моя старшая сестра – Эмма Григорьевна (1919 года рождения), была эвакуирована в Башкирию, где работала инженером, а также заменяла рабочих за станками, голодая и замерзая.

Меня, как медика-фельдшера, призвали на фронт в первые дни войны – 23 июня 1941 года. Из Ленинграда, увешанного аэростатами, нас погрузили в товарные теплушки на Витебском вокзале – и мы отправились в неизвестность. По дороге фашисты многократно бомбили нас с самолетов и обстреливали из разных орудий. Когда мы доехали до Бобруйска, он уже горел. Там мы и получили первое боевое крещение «на всю катушку». В годы войны я служила в разных армиях, бригадах, дивизиях. 29 ноября 1943 году в Белоруссии была тяжело ранена, перенесла контузию. Но как только оправилась, еще с палочкой, сразу стала рваться на фронт, но мне не разрешали медики. Из патриотизма, отказавшись от инвалидности, с большим трудом попала в санитарный поезд, вывозивший раненых с запада на восток.

Погибли в Ульском гетто

папа – Григорий Бенцианович Розенблюм,

мама – Розалия Менасовна Розенблюм,

сестра – Хана Розенблюм (1922 г.),

сестра – Шифра Розенблюм (1924 г.),

брат – Бентик Розенблюм (1926 г.),

сестра – Идочка Розенблюм (1928 г.),

брат – Макс Розенблюм (1935 г.).

Мой муж, я ношу его фамилию Алуф, тоже ульский. Правда, узнали мы о том, что земляки, только в ЗАГСе. В 2004 году участник Великой Отечественной войны полковник в отставке Алуф умер.

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область