Поиск по сайту

Аркадий Шульман

ДРУЯ

Три разных человека вспоминают о днях своей молодости, о войне, о трагедии Друйского гетто. Это взгляд с разных сторон на одну тему. Вероятно, в деталях воспоминания не совпадают. Время наложило отпечаток. В середине девяностых годов, когда я записывал этих людей, прошло уже более полувека с тех дней, когда в огне и стрельбе погибало Друйское гетто.

Друйская синагога. Фото Я. Булгака. 1928 г.

Галина Ивановна Урбин была свидетельницей происходящего, Иосиф Сосновик и Абрам Брио – участниками этих страшных событий.

Мне показалось, что интересно представить все три воспоминания, не внося в них никаких коррективов.

Вспоминает Урбин Галина Ивановна

В июле 1941 года, буквально через неделю после того как немцы захватили Друю, был приказ носить желтые нашивки на спине всем евреям.

В 1942 году евреев согнали в гетто. Немцы издали приказ приказ, где можно евреям ходить и где нельзя. Гетто было вокруг синагоги. Там всегда евреев много жило, там находились их магазинчики, лавки. Это место от Друйки от моста, до нынешних магазинов. Евреев держали в гетто, покуда у них было золотишко. Тянули у них за еду, за жизнь – золото. А как золотишко вытянули, их кончили. У евреев был свой комитет. Приезжают немцы и говорят, вот столько и столько золота надо сдать.

Были в Друе богатые евреи.

Розельман – держал оптовую торговлю

Шерман – тоже занимался оптовой торговлей

Друйская синагога. Фото Я. Булгака. 1928 г.

Мурдинский – очень богатый, деловой был человек

Селибер – врач, очень известная личность. Сестра его Роза Селибер была учительницей.

Тайц-Калманович убежал из гетто, был ранен в ногу, спрятался в яме, его нашли местные жители, помогли добраться до партизан, там ампутировали ногу. Он после войны жил в Друе. Он последний из евреев, кто жил в Друе.

Начался расстрел Друйского гетто часа в четыре или пять часов утра. Я откуда знаю. По нашей улице пошли машины с немцами. Отец сказал: «Наверное, евреев поехали убивать». Знали, что в соседних местечках евреев расстреляли. Наверное, сами евреи об этом тоже знали. Когда машины подошли к рыночной площади, немцы стали окружать гетто. Они сжимали кольцо.

Евреи сами подожгли гетто со всех сторон. Загорелась синагога. Рассказывают, что в этой суматохе евреи стали убегать кто куда.

Говорят, что поджигал Бобка Зайдлин. Он держал до войны лавку. Был средних лет. Жена была, дети.

Друйская синагога.
Фото Я. Булгака. 1928 г.

Многие евреи там сгорели, но были такие, кто вырвался. До двенадцати или до часа дня продолжалась стрельба.

Пани Люся с другой стороны Друи видела трассирующие пули. Их видела пани Влада. Зачем, если не было сопротивления, обстреливать гетто? Сейчас никто вам не скажет, был ответный огонь или нет.

Днем выгнали человек 700 на берег Друйки и расстреляли.

Вспоминает Сосновик Иосиф

На этом месте стояла синагога.
Фото 1994 г.

Молодежь хотела уходить в партизанские отряды, старики не пускали, говорили, что навлечем на себя гнев. А так может, откупимся. Бог поможет. Молились старики целыми днями в синагоге, постились.

Убежал из Друйского гетто Залман Пелтин с маленьким ребенком. Ребенка звали Давид. Залман Пелтин умер в Друе в середине 70-х годов. Давид в конце 80-х уехал в США. До этого работал ветврачом в Глубоком. Всю войну они прятались у крестьян.

Была женщина из Друи. Ее расстреливали, она выползла голой из ямы. Приползла к мужику, Новицкому. Он ее спас. Лечил. Потом она скрывалась в лесах. Была из богатой семьи. После войны уехала в США.

Доктор Селибер был врачом в Погосте. При Польше купил рентген. Имел деньги. Советская власть национализировала рентгеновский аппарат. Селибер переехал в Друю. Он и сестра Рая – учительница немецкого языка. Когда расстреливали, она прочла немцам целую лекцию. Они смотрели на нее, как на сумасшедшую. Брат ушел из гетто раньше, куда-то под Вильнюс.

Там где жили Селиберы мужики после войны несколько лет перелопачивали землю, искали золото.

Абрам Брио был связным между командованием партизанского отряда и Друйским гетто.

Он вел переговоры между Армией Краевой (их отряды были в Поставском районе) и его отрядом о ненападении. Они враждовали.

Зимой 1942-43 годов евреи поселились на болоте. Я узнал летом 1943 года от Чернявских, у которых скрывался, о существовании этого лагеря. Я скрывался на болоте Бахно Мех у Чернявских.

Бывший еврейский молельный дом. В 1994 г. – баня.

Они мне рассказали, что на болоте Ельня, за островом Робинзона, есть еврейский лагерь. Они были лесниками Иван и Павел. Павел был лесником у моего дяди. У Рафаила Сосновика была 70 га леса и болота. Рассказывал мне Иван, что там пряталось 50 еврейских семей. Живут посередине болота, нашли сухое место. Что-то подсыпали, наделали шалашей, живут семьями, со стариками, детьми, женщинами. Вооружены. Ходят за продуктами в далекие села. Находят повод, например, у старосты забирают корову, муку и уходят. В ближайших селах покупают продукты. Было золото, драгоценности.

В этом лагере был мой сват Эли Калманович. Были братья Козлинеры из Лужков. Когда 4-ая Белорусская бригада, в которой я был, пришла из треугольника Витебск-Невель-Полоцк, где их разгромили, они перешли Двину, кто-то им подсказал, и направились к этому лагерю. Их было человек восемьдесят. В лагере были запасы еды. На этой базе партизаны стали снова развиваться. Это было летом 1943 года. Из деревень пошли люди, мобилизация в бригаду была наполовину по принуждению. У немцев была мобилизация в «Самаахову», у нас – сюда.

50 еврейских семей влились в эту бригаду. Вышли на окраины болота, заняли деревни между Дисной, Германовичами и Миорами. Был аэродром в Шанторове. 6-ой отряд был полностью еврейский, только командование русское. Семьи еврейские жили в деревнях, в домах, получали от нашего завхоза паек.

Из письма Абрама Брио, написанного 22.09.94 года из Иерусалима.

Гетто в Друе окончательно оформилось 14 апреля 1942 года. Согнаны в него были евреи из малых гетто – Друйск, Леонполь, прилегающих деревень. Моя семья (отец, мать, сестра, брат) ютились в маленькой комнатушке гостиницы Ривоша. 36 семейств – одна кухня на деревянном отоплении. Люди, согнанные из округи, привезли питания на один месяц. Дальше – сложнейшие вопросы, связанные с пропитанием, отоплением. Весна 1942 года исключительно холодная. Мужчины (в большинстве) работали на железной дороге, на перекладке шпал. Шли охотно, чтобы воспользоваться возможностью обмена не разграбленных еще вещей на картошку.

Гетто было расположено между реками Двина и Друйка, образовало треугольник, третью сторону легко было блокировать незначительным количеством вооруженных людей, что, и было сделано эсэсовцами в момент ликвидационной акции 16 июля 1942 года. Возможности бегства из замкнутого мешка были почти нулевые.

Боевой организации в гетто не было. В соседних деревнях зажиточные крестьяне получили от оккупационных властей парубков – советских военнопленных. Молодежь гетто пыталась связаться с ними, особенно с замаскировавшимися офицерами, но они понятия не имели как напасть на партизанские следы. Некоторые из молодежи гетто пытались сами вооружиться, за деньги купить оружия. Сема Вайнштейн за 10 золотых рублей приобрел обрез трехстволки. Из своего подвала мужественно отстреливался в часы ликвидации гетто – до последнего патрона. А патронов у него было всего 8 штук. Другие, купившие оружие, решили в гетто его не держать, заранее приготовить место в деревнях, у знакомых крестьян. Хона Левинсон имел СВТ. Шлема Мусин купил пистолет ТТ. (Оба они погибли, будучи в партизанах в 4-ой Белорусской партизанской бригаде, к которой присоединился и я).

Так выглядело место расстрела друйских евреев в конце 1990-х гг.

За несколько дней до ликвидации гетто некоторые покинули его ночью, и ушли в леса, к знакомым крестьянам. Посредством одного полицейского – поляка Ольшевского мы узнали, что из города Глубокое – центра гебитскомиссариата во все гетто двинулись широким веером эсэсовцы, которые, вовлекая местных полицейских, приступили к планомерному уничтожению гетто. Лично я вывел из Друи ночью 8 парней и 14 девушек, выходцев из моего местечка Леонполь (Миорский район). Мы рассыпались в разные места, но связи (до того момента, когда в районе появились первые партизаны) не теряли.

В апреле 1943 года на болотах между Дисненским (в то время) и Миорскими районами появились первые партизаны, которые в июне провели значительную вооруженную группы из Россонского района. К ним присоединилась значительная группа еврейских партизан, прятавшихся на упомянутых болотах. В Зеленково возник отряд командира Сазыкина. Впоследствии он слился с таким же маленьким отрядом в деревне Юрковщина. Таким образом возникла бригада Петра I. А осенью 1943 года прибыла довольно сильная группа из Россонских лесов и объединилась с нами. Таким путем возникла 4-ая Белорусская партизанская бригада с основным местом пребывания в Дисненском районе.

Евреев, стремившихся попасть в партизанские отряды, было много. Но принимали лишь вооруженных. У тех же, которые приходили с оружием, если это был автомат, его забирали для начальства (для командира отделения, комвзвода и т.д.) И все же евреи ухитрялись попадать в отряд, как ремесленники-сапожники, портные, медсестры. Они всякими правдами и неправдами подкармливали безоружных («внеотрядных»), продолжающих проживать на болоте в землянках или у знакомых крестьян. Но вообще с момента появления постоянных партизанских групп, прятавшиеся невооруженные евреи стали жить надежней. Раньше крестьяне устраивали на евреев охоту, за каждую голову получали от оккупантов 2 килограмма соли. Теперь попросту боялись мести. А евреи действительно мстили за подлости.

Памятник на месте расстрела Друйских евреев.

Как я раздобыл оружие? Железную дорогу на отрезке Бигосово – Дрисса (теперь Верхнедвинск) охраняли французы. Они заходили вечером в деревню Слобода (напротив Дриссы), чтобы выпить. Я собрал трех еврейских парней (Абрам и Меир Кривицкие и Зелик Гольдштейн) и после полуночи, когда французы уже не были в состоянии выйти на улицу, без выстрела их разоружили. Одна кавалерийская винтовка досталась даже моей сестре. Все мы с почестями были приняты в 6-ой отряд, но пистолет «Вальтер» у нас все же конфисковали.

Только иногда я ночевал в Друйском гетто у родителей. Создал себе базу у приятеля-поляка, с которым до прихода большевиков на территорию Западной Беларуси учился в одной гимназии. Он мне давал немного хлеба, картошки, гороха для семьи в гетто, к нему в сарай я иногда приводил парней, когда в гетто было беспокойно. Туда же приносил информацию, передаваемую по радио из Москвы и Лондона.

После уничтожения гетто в соседних Миорах, в Друе было установлено на дорогах по направлению Миор и Браслава, откуда ожидалось прибытие эсэсовцев круглосуточное дежурство. Но сигнал о том, что гетто окружают, поступил слишком поздно. Возможности бегства оказались мизерными. Некоторые попытались переплыть реку Друйка, но противоположный берег уже был обложен полицейскими. Арик Левинсон все же переплыл, вырвал у полицейского винтовку, но его убил другой полицейский. Шлёма Мусин внезапно открыл огнь из пистолета, полицейские отскочили, и ему удалось вскочить в рожь.

Концентрическими кругами эсэсовцы стали дом за домом евреев сгонять в большую старую каменную синагогу, где рядом уже копали братскую могилу. Отсюда к могиле сгоняли по 20 человек – 2 потоками к яме отдельно мужчин, отдельно женщин. У пулеметов посменно лежали полицейские Пуховский Иосиф, Синявский Александр, Мавцен. Эсэсовцы только руководили и прощупывали женское белье в поисках драгоценностей.

Большую синагогу подожгли эсэсовцы. Когда, казалось, всех из нее уже вывели, в закоморках, на чердаке кто-то еще прятался. Горбун Сролик якобы знал подземный ход, ведущий далеко за город. Вероятно, в этот ход – под бимой (амвоном) и проникли некоторые обреченные. Еще в 1948 году, когда местные крестьяне выковыривали из фундаментов кирпичи на свои стройки, они находили обгоревшие кости. Ходили слухи, что гетто подожгла некая Пелтина. Одни говорят, что она хотела создать лучшие условия бегства под прикрытием дыма, другие – что она хотела отомстить мужу, который накануне ночью бежал. Кстати, он (Залман) выжил. Факт, что пожар начался с дома Пелтиных, подтвердился.

Спастись удалось довольно многим узникам гетто. Среди них: Шлема Зайдлин и его сын Борис, Люба из деревни Поташня с сынишкой (4 года) Меиром была во II отряде той же партизанской бригады, Тайба Марено (теперь Иона Плискин), брат и сестра Вигдергаус.

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область