Поиск по сайту

Вспоминает Филипкова (Каган) Валентина Иосифовна

ПОСЛЕДНИЙ СВИДЕТЕЛЬ

Валентина Иосифовна Филипкова.
2009 г.

Родилась я в местечке Лукомль Чашникского района в семье межнациональной. Отец у меня был еврей Каган Иосиф Эльевич, а мама – русская из старообрядцев Зуева Мария Васильевна. Я 1931 года рождения, к началу войны мне исполнилось 9 с половиной лет. Нас было двое детей в семье, я и брат, который был старше меня на пять лет. Семья жила очень хорошо, дружно. Отец работал в Чашниках маляром вместе со своим двоюродным братом, который тоже в Лукомле расстрелян фашистами.

Мы уже собирались перед войной переехать в Чашники, купили дом там в центре. Был большой еврейский дом, разделенный на две половины – это дом моего отца и его брата. Они успели переехать, а мы – нет. Все моего отца очень уважали, у него было много друзей, приходили, чтобы он помог, и поэтому он был очень уважаемым человеком в местечке.

Иосиф Каган с сыном.

– Каким вспоминается Вам местечко Лукомль?

– Весь центр – это были еврейские дома, и они были настолько близко расположены друг от друга, что Ефим Исаакович Рутман смеялся, когда рассказывал, что они мальчишками перепрыгивали с крыши одного дома на другой и так от начала до конца центральной улицы. Наш дом стоял по Черейской улице. За нашим домом уже еврейских домов не было, а перед ним был фельдшерско-акушерский пункт, где жила семья фельдшера.

Местечко Лукомль было очень большое. Три колхоза на территории местечка: «Звезда», Буденный» и «Прогресс». Наша часть была центральная. Там и школа была и магазины. Еврейских семей было много, было много еврейской молодежи. Многие из них учились в Минске. Я хорошо помню семью Лапус Ханон. Это была семья раввина, и у него было восемь детей. В 1937 году его арестовали и расстреляли как «врага народа». Один Ханон остался, а всех остальных детей расстреляли фашисты.

– Как Вы узнали, что началась война?

– На нашей улице к центру находилась почта, и там дежурили телефонисты, и в четыре утра 22 июня раздался на улице страшный крик, что даже дети проснулись, бежала на улице телефонистка и кричала: «Война, война».

Было дома предчувствие, что должна быть война. Отец волновался, и даже не хотел нас в Чашники перевозить, хотел, чтобы мы остались среди знакомых, близких людей.

Семья Ружинских.

– Когда немцы заняли Лукомль?

– Дату я точно не могу сказать, но это было в самых первых числах июля. Было очень тепло. Перед этим шли бои. Наша часть, которая стояла на 116-м километре «огрызалась». И были такие случаи, идет лошадь и в ней лежит раненный боец, и нет возницы, и вот этот Ружинский Иван Федорович собирал медсестер, других медиков и они брали раненных и помещали в больницу. Ружинский был заведующим фельдшерско- акушерским пунктом.

Группа детей, мальчишки и я среди них была, сидела на косогоре, и вдруг из-под Череи слышим треск мотоциклов, едут немцы, очень свободно себя чувствовали, на головах у них были зеленные сеточки, некоторые играли на губных гармошках, автоматы у них были. И вот они проехали. Все онемели. Часа через три на той стороне реки слышим выстрелы автоматные. Мы не знали в чем дело. Оказывается, нашелся предатель по фамилии Радюк, его потом партизаны убили, он немцам сказал, что в больнице лежат раненные. Больница находилась на территории «Панского двора», там аллея была липовая, так это место в Лукомле называлось. Немцы вывели раненных в нижнем белье в «Панский двор», дали им в руки лопаты, и их расстреляли. В первый день такое было у нас.

Открытие памятника в Лукомле. 1954 г.

– Когда в Лукомле было организовано гетто?

– Гетто, как такового не было, все жили в своих домах, однако же желтые звезды носили.

– Всех евреев заставили пришить на одежду желтые звезды?

– Да, да.

– Отец Ваш тоже носил?

– Носил, да.

– Что потом произошло?

– Немцы оставили в Лукомле свой гарнизон, стали набирать полицию. Знаете, всегда же есть негодяи, они пошли в полицию. Двоих из них, когда они поехали в деревню Гили организовывать полицию, убили. И волостная управа была, и староста, и была полиция, и немцы были.

Валентина Иосифовна Филипкова
у памяника погибшим партизанам.
Чашники.

У меня в памяти сохранился один момент. Мы, детвора, сидели на горке, и вдруг как-то незаметно присел мужчина, смуглый, коротко стриженный, у него было лицо в метках от оспы. Он спрашивает «Дети, у Вас немцы есть?» – «Нет», «Полиция есть?» – «Нет», «А где у вас митинги бывают?» – «Возле школы», «А у вас молодежи много осталось немобилизованной?» – «Много», «А Вы можете мне собрать?» – «Можем». Он сказал, что его зовут дядя Леня, Собрали ему парней, мужчин возле школы. Он сказал: «Мужчины, парни, стыдно сидеть дома. Война. Кто желает, может пойти в полицию, она у вас будет скоро организована. Но кто хочет быть патриотом, идите в партизаны, здесь скоро будут партизаны». Это его последние слова. А потом, уже была полиция, уже был на реке лед, мальчишки катались на льду, пришли и говорят: «Дядя Леня лежит на льду расстрелянный».

– Что произошло с еврейским населением?

– Еврейское население Лукомля было расстреляно 18 октября 1941 года.

– Можете в памяти воссоздать тот день?

– Помню этот день. Отец что-то предчувствовал, а может, он знал, они же разговаривали между собой, он общался с мужчинами. Им сказали, что их погонят в Чашники в гетто: «Забирайте с собой лучшие вещи, все, что у вас есть ценное и все выходите до одного». Отец маме сказал: «Немедленно забирай детей, иди к кладбищу, переходите речку, и там Сиянович Аксинья живет во «Дворе панском», идите к ней». И мы пошли, он нас буквально выпроводил. Когда мы пришли к этой женщине, они о чем-то с мамой разговаривали, плакали, и слышим выстрелы.

Валентина Иосифовна Филипкова
и Ефим Исаакович Рутман
у памятника расстреляным
евреям Лукомля.

Немцы еврейской колонне сказали, что их в Чашники направляют, но когда дошли до поворота на кладбище еврейское, их остановили и приказали: «Налево». Там в низине они заранее выкопали яму огромную, чтобы она не была видна с дороги, замаскировали. Люди, конечно, догадались, в чем дело…

– Много человек там расстреляли?

– По спискам, которые мне оставил Ефим Исаакович Рутман, 62 семьи.

– А что было с детьми со смешанных семей?

– Самая первая смешанная семья в Лукомле – это были мы. Родителей у мамы к началу войны уже не было в живых, у нее были родные братья. Один из них, который маму растил, погиб на фронте. Другие два брата нас не взяли, когда расстреляли евреев. И после войны, когда я приезжала, они и не видели меня, и не приглашали.

– Кто Вас спасал?

– Когда расстреляли отца, мама нас увела в старообрядческую деревню Круглица, в семью брата Михаила, который погиб на фронте. У него была жена и двое детей. И какое-то время мы были там, а потом из Лукомля немцы ушли, было время безвластия. И кто-то пришел и маме сказал, что наш дом разграбят. Мы вернулись в свой дом. Никуда мы не показывались, прятали нас как могли. Немцев выбили и полицию, но периодически наезжали карательные отряды.

И вот в 1943 году 14 января – это был Старый новый год, налетел карательный отряд, в нем был вместе с немцами начальник лукомльской полиции Чугунов Павел Сергеевич. Он привел целую команду немцев. Брата моего дома не было, я была с мамой. Чугунов кричал что-то про партизан, как будто мама была связана с ними. Он схватил и вышвырнул меня во двор: «Марш», у меня даже все пуговицы на пальтишке отвалились. Я бежала и слышу выстрелы в доме. Меня нашли соседи на другой улице, я у них ночевала на печке, а потом их дочка повела меня в деревню старообрядческую. Двое суток мама лежала в коридоре… Не буду говорить, она растерзана была буквально.

– С братом, что стало?

– Брат ушел с партизанами.

– Кто вас потом приютил?

– Маму хоронили в этой деревне на старообрядческом кладбище. Я только помню, что сидела на снегу на кладбище и очень замерзла. А потом мы пошли в дом, к семье маминого брата, карательный отряд уже уехал. И приходит такая женщина, старообрядка, в платке большом и тете, у которой мы сидели на печке, говорит: «Федосьюшка, моя. Да горюшко ты какое, своих семеро по лавкам, да еще эти жиденята у тебя». Мамин брат встал и ушел, потом вернулся, взял меня за руку, и повел в семью к соседям довоенным, к фельдшеру Ружинскому Ивану Федоровичу. У него к этому времени было десять человек семьи, дочка прибежала с мужем с Украины с ребенком, вторая дочка – с Борисова. Я была в этой семье одиннадцатой.

Могила Ефима Исааковича Рутмана.

– Как Вы познакомились с Ефимом Рутманом?

– Он до войны был учителем, хорошо знал моего отца. Знал, что есть в Лукомле ребенок такой как я. И когда после освобождения, он служил в действующей армии, приехал за женой Надей и дочкой, он сказал мне: «Валя, поедем с нами». Я никуда не поехала, и Ружинские сказали, пусть окончит школу, и дальше учится. Я закончила семь классов и поступила в медицинское училище в Минск. К этому времени Рутман отслужил и вернулся в Лукомль.

– Когда он стал делать памятник на могиле убитых евреев?

– В пятьдесят четвертом году памятник устанавливали. Он сделал все своими руками, долго очень мастерил его, тем более, что он уже работой был занят и семья у него была.

– Где он работал?

– Сначала в школе, учителем немецкого языка, потом его послали в колхоз, он председателем колхоза был, директором Новолукомльского молокозавода был. Они жили в государственном доме, рядом с моим родительским. После войны они отремонтировали мой дом, и перешли туда, так он им и остался.

– На нем есть слово «евреи», хотя тогда это не поощряли.

– А Рутман не боялся. И когда я зимой или летом приезжала к ним, я была своей в их семье. И дети Ефима Исааковича, и сын, и дочка не понимают, что я чужая.

– Когда Ефим Исаакович умер, он просил похоронить себя рядом с могилой погибших евреев...

– С фронта вернулся еще один еврей из Лукомля Ханон Лапус и они договорились, чтобы их похоронили рядом с памятником, Ханона – справа, Ефима – слева. Так и получилось. Ханон погиб, под машину попал, его привезли и похоронили на этом месте, а Ефим Исаакович ходил к памятнику со мной, палочкой стучал и говорил: «Валя, вот тут мое место».

Список евреев – жертв фашизма местечка Лукомль Чашникского района,
составленный Ефимом Исааковичем Рутманом

P.S. Список погибших составлен Хаимом Рутманом. В него вошли только те люди, которые до войны жили по соседству с ним, и которых он лично знал.
Надеемся, что читатели сайта, сумеют дополнить лукомольский мартиролог.

Видеоинтервью Валентины Филипковой

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область