Поиск по сайту

Аркадий Шульман

НА БЕРЕГУ ПЯТИ ОЗЕР

Даже по сегодняшним меркам, когда властвуют мобильные телефоны и Интернет, в Беларуси проложены хорошие дороги, а состоятельные люди строят современные коттеджи в самых глухих уголках, чтобы отдохнуть от шумной цивилизации – деревня Труды Полоцкого района остается «на задворках» прогресса. От Трудов до Полоцка почти 60 километров. Можно ехать прямо через лес, сэкономив десяток километров, можно через деревни Краснополье, Альбрехтово (соседний Россонский район). Мы испытали и ту, и другую дорогу. В рабочий день встретили максимум пять машин, которые шли нам навстречу, или которые мы обогнали. Удивились, когда увидели на дороге представителя госавтоинспекции, стоявшего рядом с милицейской машиной.

За день в Труды приходит один рейсовый автобус из Полоцка, который обычно летом привозит к родителям, дедушкам и бабушкам, городских детей и внуков. Они идут от остановки с удочками и хорошим настроением. А возвращаются – отдохнувшие, и с полными сумками продуктов.

До железной дороги тоже не близко – 14 километров.

Правда, на краю деревни, на берегу озера, мы увидели несколько современных домов, которые вполне претендовали на звание «трудовских вилл».

– Из Новополоцка приехали, построили, – пояснили нам. – Живут летом и ранней осенью.

В Полоцком и Россонском районах много вполне современных домов, построенных жителями крупных городов, в том числе москвичами, питерцами. Их земляки также охотно летом селятся в пустующих домах, каких немало в округе. Плавают на байдарках, рыбачат, собирают грибы.

Деревня Труды стоит на берегу пяти озер: Жерицкого, Орлейского, Трудовского, Неклея и Войтенца. И кругом речки, ручьи, соединяющие озера. Места здесь не только рыбные, но и удивительные по своей красоте. Кругом тишина и спокойствие. Порой кажется, что в Трудах остановилось само время, чтобы отдохнуть после трудов праведных.

Правда, когда знакомишься с архивами, беседуешь с пожилыми людьми, которых в Трудах не так уж много (по пальцам одной руки пересчитать можно), понимаешь, что первые впечатления бывают обманчивы.

Книга «Память. Полоцкий район» приводит следующие данные: «С 1919 года работал стеклозавод «Труд» – выпускал 1200 ящиков оконного стекла, бутылки, банки посуду. Работало на стеклозаводе 425 рабочих.

Была гончарная, кузнечно-слесарная мастерская, кирпичный завод, мельница, торфзавод, деревообрабатывающий цех. В 1931 году деревообрабатывающий цех сгорел и не был восстановлен. С 1936 года – работал колхоз «Прамень Ленiна».

От стеклозавода, который принадлежал Израилю Мовшевичу Мерлису, осталось только битое стекло. Его много в земле на месте, где стоял завод и на бывшей рыночной площади. Мерлис был известный промышленник, которому принадлежало несколько стеклозаводов в Витебской области. Похоронен на старом еврейском кладбище в Толочине.

От мельницы остались куски бревен, торчащие из воды.

От кирпичного завода и того не осталось. Люди, родившиеся после войны, спорят: был ли он вообще.

Труды серьезно пострадали в годы Великой Отечественной войны. Здесь был центр партизанского движения. С ноября 1943 года действовал Полоцкий райсовет, партийный и комсомольский комитеты, выходила газета «Большевiцкi шлях». Но даже в послевоенном 1946 году в Трудах было 120 дворов и жило 355 человек. Потом численность населения неуклонно шла вниз. В 1979 году – 101 двор и 282 жителя, в 1991 году – 88 дворов и 165 жителей.

Сегодня в Трудовской школе учится шестнадцать учеников, в детский сад – ходит шестеро малышей. Когда-то здесь был центр сельского совета, сейчас он в Малом Ситно, был совхоз – сейчас нет. Работают в лесничестве и леспромхозе, в магазине, на почте.

В Труды мы попали по воле случая. Но я благодарен, что оказался здесь. Я благодарен профессору Московской горной академии Дмитрию Широчину, который потратил свой отпускной день и привез нас в Труды. Путешествие вместе с нами совершила его жена Алена, дядя – Леонид Широчин – профессор Санкт-Петербургского университета телекоммуникаций им. проф. М.А.Бонч-Бруевича. Такого внимания профессоров, убежден, Труды отродясь не знали.

В Россонском районе, в местах, где когда-то жили его предки, Дмитрий Широчин строит летний дом. Мы решили поехать туда, но по дороге в Полоцке встретиться со Светланой Бутариной. Молодая женщина, последнее время работавшая инструктором по вождению, серьезно заинтересовалась историей своей семьи. Хочет объявить сбор денег на сооружения достойного памятника на месте расстрела в годы войны восьми тысяч полоцких евреев. Среди них были и ее родственники. Мы приехали к памятному камню, на котором надписи на идише и русском языке и обещание, что когда-нибудь здесь будет установлен настоящий памятник. Светлана стала рассказывать о своих предках – то, что она узнала от бабушки, за которой она ухаживала в последние годы ее болезни. И все чаще в нашем разговоре стало появляться название Труды. Посмотрели по карте – путь от Полоцка не близкий, но Дмитрий Широчин предложил: «Поехали в Труды». Оставили Светланину машину в Полоцке, и пересели все в одну.

В Трудах нас никто не ждал. Но мы традиции мы обратились за помощью к власти, правда, к бывшему секретарю сельского совета Нине Петровне Симоненко и она адресовала нас к Петру Михайловичу Балденко. Он с 1928 года рождения. Один из старейших жителей деревни. Старше его из местных только Владимир Филиппович Космачев, участник партизанского движения, но сейчас он лежит в больнице.

Светлана Бутарина и Петр Балденко.

Петр Михайлович вышел во двор, уселся на скамейку и стал с нами беседовать.

– Живу один, две дочки: одна в Эстонии, другая – в России в Тюмени.

Интервью у него брали впервые. Многочисленные группы, изучающие еврейскую историю, историю Холокоста, сюда не добирались. Петр Михайлович даже не спросил: кто мы, откуда, зачем и только когда я стал его фотографировать, он удивился и сказал:

- Может, я чего-то лишнего сказал.

Светлана спросила, помнит ли он ее предков Моше Казьянского, его дочь Тойбе, его зятя Хаце Юдовича Эстрина. Козьянский был возчиком на стеклозаводе, воду возил.

– С большой бородой, – уточнила Светлана.

– Что-то слышал, – ответил Петр Михайлович, – евреев тут жило много, а мне было всего тринадцать лет к началу войну. Оттуда я всех мог знать.

Позднее в списках погибших в Трудах, составленных Государственной Чрезвычайной комиссией по выявлению и расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков в Полоцком районе, я встретил несколько Козьянских: Козьянская Мария 1903 г.р., Козьянская Мария 1930 г.р, Козьянский Мордух 1903 г.р., Козьянский Довид 1938 г.р., Козьянский М., Козьянский Б. Скорее всего, все они родственники Светланы Бутариной. В списках перечислены 64 погибших, а фашисты расстреляли 76 евреев Трудов, так что не всех вспомнили земляки.

– Кого из евреев Трудов вы помните? – спросили мы у Петра Михайловича.

– Второй дом отсюда жил еврей Орлиевский, дальше жила Мочиха – здоровая такая женщина. Еще один Орлиевский жил на полигоне – кузнецом был. Я дружил с его сыном Яшкой. Врач был зубной, фамилии его не помню. Еще один врач был Красин, его сын Фимка со мной учился. Учительница у нас была, немецкий язык преподавала, Эсфирь Ароновна.

У нас поликлиника здесь до войны была и больница стационар, – Петр Балденко рассказывал не спешно, временами жаловался на память, но мы задавали вопросы и через минуту-другую он продолжал свой рассказ.

– До войны Труды были больше чем теперь?

–Тут теперь половины довоенных Трудов нет, – он показал рукой вокруг дома: болотца, кустарники. – Тут огороды были, дорожки проложены. Дома стояли, сараи.

Бывшая Рыночная площадь

У нас даже рынок был и ярмарки проходили. Рыночная площадь, где магазин сейчас. От нее улицы расходились в разные стороны. Улицы были сплошь застроены домами, не то что теперь. На рыночной площади ярмарки были большие. Люди съезжались, торговали, узнавали новости. Проходили ярмарки, по-моему, ранней осенью, тепло еще было. Даже с Невелю, с Городка приезжали. Провозили сельскохозяйственные продукты, сильно у нас развито было свиноводство. Торговали всем, что земля родила, и что люди руками своими сделали. Весело было. К концу дня пили и пели.

На стекольном заводе 500 лошадей отвозили-привозили песок, а песок у нас особенной, его и сегодня немцы хотели разрабатывать, товар всякий отвозили, продукцию. Советам не нужны были крепкие хозяева, уничтожили все, а потом хватились.

Мельница была, на речушке ставили запруду, даже теперь плотина сохранилась деревянная. Школа была десятилетка в деревянном просторном доме.

Пекарня у нас своя была. Баранки, булки пекли. Но это не евреи делали. Булочная своя была. Хлеб возил еврей Мотька. Его хорошо помню.

Петр Михайлович иногда замолкал. Пауза длилась несколько минут, но мы не торопили его. Грелись на августовском солнышке.

– Военный городок здесь был до войны, – продолжил он свой рассказ. – Служили солдаты. И полигон был, стрельбы были. В 1925 году выселили людей и моего отца выселили и территорию под полигон отдали. Дали нам подъемного леса, и куда хочешь съезжай. Мой отец уехал в Городокский район. Но озера ему нужны, болота – родные места. Не мог без них – вернулся сюда. На полигоне в летнее время до 500 человек проходило переподготовку. Бывало, песни поют, и радио играет. Большое было, веселое местечко. И танцы были, все было.

Мне захотелось узнать, были ли в Трудах традиционные составляющие еврейской общинной жизни.

– Синагоги не я помню. И еврейского кладбища не помню. Хотя я тогда малый был, меня это не интересовало.

Мы бедно жили. Родители мои колхозники. Было семеро детей, два маленьких умерло. До войны жили по этой самой улице только дальше чуть-чуть. Наш дом в войну разбомбили.

– Люди жили мирно?

– Мы, мальчишки, не понимали кто евреи, русские или белорусы. Жили, как умели, но без злобы. Мы угощали Орлиевских, наших соседей, на Пасху яйцами, а они приносили нам мацу. Мацу пекли они у себя дома. Лепешки такие не сладкие с дырочками.

Когда началась война, немцы пришли сюда очень быстро. От границы Труды недалеко находятся. Немецкая комендатура стояла в центре местечка, и гарнизон здесь немецкий был.

Один лейтенант еврей был, как он попался к немцам – не знаю, его прямо возле дороги, где мельница, расстреляли.

– Полицаи были?

– Чтобы они провалились. Мы в партизанском лагере были в 1943 году. У нас был запахан огород. Нам говорят, что Труды партизаны освободили, можете ехать урожай убирать. Мы приехали, а сестры остались в партизанах. За это полицаи взяли отца и расстреляли. Не знаю, как мы с мамой остались целы.

– Были евреи, которые успели уйти на восток в первые дни войны?

– По-видимому, были, но были и приезжие, которых приехали сюда к родственникам. Думали, пересидеть. Немцы собрали всех евреев в центре местечка, где была рыночная площадь, этих зданий уже нет. И выкачивали, у кого было какое золото и богатство. Собрали осенью, и держали долго. Заставили евреев желтые звезды носить.

– Что кушали евреи?

– Голодали они. Местные, что могли – приносили.

Расстреляли их, снег был, но мороза большого не было. Я слышал выстрелы. Их выгнали с того места, где они были, и пешком погнали в лес. От малого до старого. Их заставили выкопать яму, и по два человека подводили к ней и стреляли.

Никто не убегал. Тут молодых мужчин особо не было: старики, бабы, девки, да дети.

Из тех, кто стрелял в евреев, помню эстонца Лейбурга, а других полицаев не помню. Староста, начальник полиции… Не помню.

Из тех, кто спасся, я знаю Мотьку Раввина. Он в тот день на озере был, рыбу ловил. Он и до войны рыбаком был. Услышал, как стреляют, и ушел к партизанам. После освобождения вернулся в Труды.

После войны какая-то воинская часть приезжала, откапывали могилы, фотографировали и обратно их зарыли.

– А как сложилась Ваша послевоенная судьба? – уже на прощание спросил я.

– После войны я пошел работать в сапожную мастерскую – учеником. Здесь была в деревне. Потом служил в армии, работал в лесхозе.

В Полоцком зональном архиве в Акте Государственной Чрезвычайной комиссии я прочитал показания Шуневича П.Д.

«В Трудах жили 76 человек-евреев, работали они в колхозе, и МТС, потом при оккупации немцы согнали всех в три дома, образовали лагерь, давали им непосильную работу, хлебом не кормили. 4 февраля 1942 года всех евреев согнали в один дом и предложили сдать вещи и имеющиеся у них ценности. За что обещали им свободу дать. Многие поверили и сдали имущество и ценности, тут же им дали хлеба. А 6 февраля собрали всех в один дом и этой же ночью из Полоцка приехали палачи, которые в ночь с 6 на 7 в Трудах пьянствовали, а утром 7 февраля всех евреев раздели и погнали расстреливать в лес Рябиновка. Расстреливали по два человека, а имевшихся малолетних детей подкидывали и расстреливали на лету, женщины и дети плакали. После расстрела трупы немцами были засыпаны снегом, а вечером пригнали местное население и закопали. (Зональный архив в г. Полоцке, ф.687, о.1, д. 1, л.3)

И еще одного старожила мы навестили в Трудах. Светлана Купреевна (Тимощенко) Михайлова 1926 г.р. Правда, до войны она жила в Домниках, это недалеко от Трудов, а сюда, как она сказала «вышла замуж» в 1948 году.

Конечно, возраст берет свое, но женщина пыталась рассказать, все что помнит. Рассказ был со слезами на ее глазах.

«Я не местная, но слышала от людей про то, как евреев расстреливали. Мало кто сумел убежать. Был подросток Мулька. Он прятался в деревнях в банях. Женщины Мульку в Хоняках кормили, спасали. Полицай из Хоняков узнал про это, Мульку из бани достал, на коня посадил и в Домники завез. Его отправили в Полоцк и там расстреляли.

У Моти Раввина жена Фрада спаслась.

Председатель колхоза поехал в гетто и выпросил Срола-кузнеца, который нужен был ему для работы. Срол взял с собой жену с двумя детьми. Сролу дали для жизни колхозную сторожку. Жена приводила в порядок сторожку, а дети остались в хозяйском доме со Сролом. И тут приехали немцы. Нагрянули в дом к председателю колхоза. Срол утекал, его на ходу подстрелили. Его жену предупредили, но она не стала убегать, а добровольно пришла в дом к детям. Детей подкидывали и на ходу на штыки сажали. Мальчика был и девочка. А потом их маму расстреляли».

Светлана Бутарина слушала рассказ пожилой женщины с волнением, которое было заметно на лице. Очень похожую историю она не раз слышала в семье. Так же погибла сестра прабабушки и ее дети.

В братской могиле в Рябиновке, вместе с местечковыми евреями вечный приют нашли председатель довоенного колхоза Журов и его 16-летний сын. Не они ли пытались спасти кузнеца Срола и его семью?

Мы подъехали к бывшей рыночной площади. Сегодня на ней находится продуктовый магазин. Площадь, особенно ко второй половине дня, по-прежнему самое оживленное место в деревне. У изгороди стоят велосипеды, собираются мужчины, по двое – по трое. Обмениваются новостями и решают, как провести ближайшие пару часов.

Мемориальный комплекс в память о погибших земляках
и тех, кто освобождал деревню от оккупантов.
Еще один памятник – летчику Александру Мамкину.

– Как проехать к памятнику, установленному расстрелянным евреям? – спросил я.

Несколько человек, перебивая друг друга, принялось объяснять. Делали это с пониманием, доброжелательно. А один на прощание сказал:

– Езжайте, проведайте ваших братков.

Трагедию войны в Трудах испытала на себе, наверное, каждая семья. Все с кем мы беседовали, рассказывали нам о карательных немецких экспедициях, о зверствах фашистов и полицаев.

Петр Балденко рассказал о том, как появилось сегодняшнее кладбище.

«Немцы зверствовали. Собрали 18 человек молодых по 16-17 лет. Поставили и всех с пулемета расстреляли. Чтобы не они ушли в партизаны. Каждый своего родственника похоронил, и так появилось деревенское кладбище».

В центре Трудов мемориальный комплекс в память о земляках, погибших на фронтах, и в партизанских отрядах, о тех, кто освобождал деревню от оккупантов. Еще один памятник поставлен летчику Александру Мамкину, вывозившему на своем самолете детей из партизанской зоны. И хотя на памятнике написано, что Мамкин погиб здесь, это не совсем так. Отсюда начался его последний полет. Он сумел на горящем самолете пересечь линию фронта, спасти детей. Но погиб сам.

В школьном музее о летчике собран большой материал, – об этом нам рассказала завуч Светлана Петровна Михайлова.

От мемориального комплекса к еврейскому памятнику мы отправились вместе с лесником Геннадием Евгеньевичем Михайловым.

От последних деревенских домов до памятника полкилометра лесной дороги. Ограда свежевыкрашенна, у памятника убрано, лежит венок. Обелиск поставили в 1986 году. На мраморной табличке надпись: «Здесь в 1942 году немецко-фашистскими оккупантами расстреляны жители Трудовского сельского совета». В 1986 году другой надписи было невозможно ожидать.

– Мне рассказывали, что здесь расстреливали не только местных евреев, но и полоцких. Привозили по железной дороге в Дретунь, а оттуда гнали на расстрел в Труды, – рассказал Геннадий Михайлов.

У меня нет ни доказательств, ни опровержений этому утверждению.

За памятником ухаживает местная почта. Да и Петр Балденко рассказал, что к памятнику ходят старые люди, приносят цветы.

Памятник расстреляным евреям Трудов.

После войны в Трудах жила одна еврейская семья Мотьки Раввина, того самого рыбака, что чудом спасся от расстрела. Семья Раввина погибла в Рябиновке, на фронте сложил голову его сын Борис Маркович Раввин, 1919 года рождения. Он был младшим лейтенантом, летчиком 35-го авиаполка 1-го гвардейского авиакорпуса. Погиб 28 мая 1944 года. Похоронен в деревне Сермелево Ярцевского района Смоленской области.

Надо было жить дальше. И Мотька или Марк Раввин сошелся с еврейской женщиной Фрадой, тоже чудом спасшейся во время войны.

С Геннадием Михайлович мы подошли к их дому. Геннадий хорошо знал и Мотьку и Фраду.

– Добрые были люди, хорошие. И хозяин Мотька был крепкий. Все у него было сделано красиво: и дом, и сарай, и забор.

Сейчас в этом доме никто не живет. По самую крышу он зарос травой и цветами. Правда, видны, приоткрытые голубые ставни, номер дома 13 и занавески на окнах. Как жили эти люди, с незаживающей раной в душе, можно только догадываться.

– Мотька работал заготовителем: ягоды принимал, грибы, другие продукты. Брат его жил в Ленинграде, но он никуда не хотел уезжать, – рассказал Геннадий Михайлов, – наверное, сросся он с этой землей. Он ослеп и вскоре умер. После его смерти Фраду забрали в Дом престарелых.

От еврейского местечка в Трудах остался памятник в лесу, старый дом Мотьки Раввина, который простоит еще несколько лет и название небольшой речки, соединяющей два озера – Кусилева речка. На ее берегу стоял когда-то дом еврея Кусиля.

Список погибших жителей еврейской национальности
деревни Труды Полоцкого района

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область