Поиск по сайту

Электрон Добрускин

ВСПОМИНАЯ МЕСТЕЧКО ДОБРОМЫСЛИ

Летом, после моего 4-го класса, мы не поехали на юг, и меня отправили в Добромысли – небольшое местечко в глухих белорусских лесах. Надо было ехать поездом и сойти на станции Лиозно, немного не доезжая до Витебска. Там уже ждал извозчик с телегой. Несколько часов (а на телеге без рессор это долго) по проселочной дороге, добирались до местечка. Сосновый бор с толстым мягким ковром из иголок, веселая речушка под песчаным обрывом – так я это и запомнил.

Все местечко – две пересекающиеся улицы. Одна улица еврейская, другая – белорусская. На пересечении стояла пожарная каланча, магазинчик и что-то административное. Недалеко от нашего дома на улице был колодец, за домами шли огороды с картошкой и, наверно, еще с чем-то. Корова была не у нас, а у соседей, но слово «сепаратор» я узнал тогда – на нем сливки делали. По двору бегали куры, и их громко кормили.

А в печи делалось топленое молоко с удивительно вкусной толстой пенкой. Удивительной, потому что обычная молочная пенка была моим детским кошмаром. И сейчас, в начале уже девятого десятка, с трудом переношу один только ее вид. Кроме обычной пищи в этой печи пекли невероятно вкусное под названием бисквит.

Какой был дом, сколько комнат – не помню. Но была там (запомнил!) небольшая комната, вроде чулана с дощатыми стенами и зачем-то поднимающейся крышей. Комната имела странное и, на мой взгляд, немного неприличное название – «сукка». Дом, насколько сейчас понимаю, вела хозяйка – Эстер. Что делал по дому ее муж, Шмул (наверно, Самуил) не запомнил. Зато запомнил, что по утрам он долго молился, раскачиваясь. С тех времен помню: «Барух ата Адонай...» (Благословен ты, Г-споди...) Но, вероятно, он вполне участвовал в домашнем хозяйстве – к нему обращались с неотложными хозяйственными вопросами даже во время молитвы. И неверующие дачники, жившие летом в доме, посмеивались – как ловко он отвечал жестами, не прерывая молитвы и раскачивания. Шмул, должно быть, был маминым троюродным братом с материнской стороны.

У них было семеро детей. Старшие получили высшее образование и жили в Ленинграде и других больших городах. Младшие – Рохеле, тогда старшая школьница, и Мейшке, примерно мой ровесник, – жили с родителями. Рохеле; смутно помню, круглолицая, веселая и какая-то очень милая. Хотя на меня, мелкоту, особого внимания, должно быть, не обращала. С Мейшке мы дружили, но про него помню только, что он был худеньким. У соседей тоже старшие дети, как правило, заканчивали институты и жили в больших городах. А летом со всей своей мелкотой приезжали из городов сюда. Как на дачу.

На речку детей водили редко, «пасли» в лесу – там утонуть было негде. Туда и шли, обычно с утра, все приезжие со своими и местными родственными детьми, с подстилками и гамаками.

…Убили всех.

Летом 41-го, как обычно, многочисленная родня со всей своей малышней понаехала в Добромысли из Ленинграда (почему-то больше всего), из Минска, Москвы, близкого Витебска и других городов. Приезжих было даже больше обычного – чувствовалась, должно быть, какая-то напряженность, и многие не решились уезжать далеко и ехать на юг.

Мейшке закончил 9-й класс, был секретарем школьного комитета комсомола. Так обычно делали: школьного лидера, отличника в 9-м делали секретарем. В 8-м, мол, еще мал, в 10-м – надо в институт готовиться, а из 9-го – в самый раз. Рохеле к тому времени вышла замуж за Хонона Свайнштейна, и они с годовалым сыном жили в Минске.

Хонон ушел сразу на фронт рядовым, вернулся капитаном. После войны приехал в Минск. Сказали, что Рохеле с сыном погибли вместе со всеми евреями города; поехал в Добромысли, узнать, что сталось с родными. Убили всех. Спаслась чудом одна женщина. От нее Хонон и узнал. Убивали довольно долго, весело и с выдумкой. Мейшке, то ли, как комсомольскому секретарю, то ли как отличнику, то ли просто так, отрезали все и закопали по шею в землю. Так и умер.

Вспомним Мейшке, моего ровесника, Рохеле с годовалым ребенком, Эстер, Шмула и всех, кто был в Добромыслях со всеми малышами. Запомним это слово: Добромысли. А Хонона, должно быть, Б-г хранил. Всю войну прошел без царапины.

Году в 1948 в Москву приехала в качестве посла совсем новенького Израиля, госпожа Голда Меерсон. Будущая Голда Меир. На красной 10-шекелевой купюре, кто помнит, было изображено действительно знаменитое ее посещение Московской синагоги. Она была видным общественным деятелем левого толка, социалистка, почти коммунистка. У почти брата по идеологии, Иосифа Сталина, она попросила разрешить добровольцам, из числа демобилизованных боевых офицеров-евреев, поехать защищать окруженный врагами Израиль. Сталин почти сестре по идеологии – разрешил.

Хонон записался сразу, как узнал об этом. Но личный счет к врагам евреев был тогда очень у многих. Хонон не успел попасть в тот список, который Голда Меерсон передала Сталину, говорят, лично. По списку Голды арестованы были все, и почти все – расстреляны.

Газета «Берега» № 01 (126), январь 2010 г.

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область