Поиск по сайту

Аркадий Шульман

ЛИОЗНО

Старое Лиозно.

Лиозно – небольшой городок, даже по меркам белорусских районных центров. Иностранных туристов до недавнего времени здесь вовсе не видели. И когда на рубеже XXI века появилась в Лиозно первая туристическая группа из Германии, на них смотрели, как на пришельцев из другой планеты.

Мы гуляли по улицам тихого, как сон городка, и на душе становилось спокойно и радостно. Кругом была красота, как будто великий гений рисовал картины и составлял их одну к другой, строя улицы и сажая деревья. И даже заборы, с облупившейся краской, и невысыхающая лужа рядом с колонкой, дополняли композицию.

Кто-то из немецких гостей сказал:

– Эти места созданы для художников.

Я подумал, как жаль, что в Лиозно до сих пор не проводятся пленэры, куда бы приезжали художники со всего мира, чтобы побывать на Родине Марка Шагала, поработать здесь. Красота обладает потрясающей энергетикой, она рождает новую красоту. Художники, приезжающие на пленэр, оставляли бы в дар этому удивительному городку хотя бы по одной своей работе. Какая картинная галерея бы собралась здесь! Под стать Лувру или Третьяковке.

Несколько лет назад на здании районного Дома культуры прикрепили мемориальную Доску. На ней написано: «На этом месте находилась усадьба семьи, из которой происходил художник Марк Шагал».

В Лиозно зачастили кинематографисты. Из России, Франции и даже далекой Японии. Кстати, японцы уже дважды приезжали сюда. Понравился им городок Шагала. Снимали фильм, где документальные кадры соседствуют с художественными.

Сегодня Лиозно записано в маршрутах многих туристических групп.

Лиозно.

Однажды на выставке «Пейзажи Марка Шагала» я увидел работу «Лиозно», нарисованную в 1911 году чернилами на бумаге. По проселочной дороге едет телега. Возница, скорее всего дядя Нех, тот самый, что закупал скот в окрестных деревнях, натянул вожжи и остановил лошадь. Художник спрыгнул с телеги и смотрит вдоль. Внизу, чтобы всем было понятно, Марк Шагал написал «я вечером наслаждаюсь природой. Лиозно».

Глядя на эту картину, в голову пришла сумасшедшая идея: забраться на телегу, благо места на ней хватает и отправится в путь вместе с художником и его дядей. Правда, поедем мы вначале не к родне Марка Захаровича, хотя уверен и там, у гостеприимных людей, нас бы ждал накрытый стол и задушевные беседы, а по ухабистым дорогам времени, поедем вглубь десятилетий и веков…

500 лет назад князь Великого Княжества Литовского Иван Асовицкий начал строить это местечко.

Любовались и удивлялись местные жители, глядя на мастерство заезжих строителей, но между собой именовали их «лезными», что значило чужими. Отсюда, согласно легенде, и пошло название местечка.

Много воды утекло с тех пор в реке Мошна. Утверждают, что в былые времена, река была куда полноводнее. И плавали по ней ладьи. Купцы возили лен, пеньку, мед и другие товары, которые шли на базары и ярмарки Витебска, Риги, а то и по Балтийскому морю попадали в Скандинавские страны. Тем же водным путем сплавляли лес.

Лиозно.

То, что привлекает «деловых» людей, привлекает и военных. Они, как говорится, всегда «идут в одной связке». Лиозно на протяжении всей истории было и «лакомым кусочком» и «твердым орешком» для правителей и военачальников.

Большие войны, которые прокатились по Европе за последние полтысячи лет, не обошли этих мест, оставляя глубокие раны и на теле Земле, и в памяти людей. Здесь разворачивались крупнейшие сражения, определявшие ход самой истории.

Сначала Московское государство делило эти приграничные места с Великим княжеством Литовским, Речью Посполитой.

Потом армии Наполеона, покорившие всю Европу, столкнулись здесь с мощью русской армии.

А в годы второй мировой войны, в районе Лиозно, девять месяцев стоял фронт и прорыв его, и движение войск на запад, означало, что наступил окончательный перелом во второй мировой войне.

Первые евреи поселились в Лиозно, когда этот городок принадлежал Льву Самуэлю Огинскому. Вряд ли сегодня кто-то точно укажет дату, когда это произошло, не сохранилось документов, но предположительно было это в первой четверти семнадцатого века.

В 1745 году, или по еврейскому летоисчислению 18 Элула 5505 года, здесь в семье Боруха Познера и его жены Ривки родился мальчик, которого назвали Шнеур-Залман. Этот человек станет основоположником нового религиозно-философского учения ХаБаД, япервым Любавичским раввином, родоначальником династии духовных лидеров еврейского мира.

Лиозненский мальчик Шнеур-Залман очень рано обнаружил удивительные способности. Отец отдал его в школу местного талмудиста, но тот отказался быть преподавателем юного Шнеура-Залмана, превосходившего его знаниями. А через год местный раввин в протоколе лиозненской общины от 1760 года назовет мальчика «удивительным ученым, гением, изощренным в талмудической казуистике».

Лиозно. На этом месте стоял дом семьи Шагалов.

Слава о юном даровании из Лиозно быстро разнеслась по окрестным городам и местечкам и витебский богач, один из старшин местной общины Иуда-Лейб Сегаль решил породниться с Шнеуром-Залманом и выдать за него свою дочь. Пятнадцатилетний юноша женился и переселился в Витебск.

Заинтересовался хасидизмом Шнеур-Залман. Причины, по которым он увлекся этим учением, были не меркантильного или корыстного плана, а относились к философской стороне нового учения. Шнеур-Залман начинает разрабатывать философию ХаБаДа.

Его называли Алтер Ребе, что в переводе на русский язык, означает «старый учитель». Он основал в Лиозно школу для избранных им учеников. Ее называли академией.

Если верить статистике, то в Лиозно в 1880 году проживало 1536 жителей, из них евреи составляли около 65 процентов. А точнее 997 человек. Включая, естественно, и многочисленную семью Шагалов. В местечке было 4 еврейских молитвенных дома и еврейское училище. Из 216 деревянных домов 135 принадлежало евреям. В местечке было 25 деревянных лавок.

Представим, что мы в Лиозно, а на земле и на небе 1887 год, год рождения Марка Шагала. И хотя художник родился в Витебске, а не в Лиозно, но в местечко, к дедушке, бабушке, к многочисленным тетушкам его впервые привезли грудным младенцем. Да и потом привозили очень часто на «свежий воздух и парное молоко».

От станции до центральной площади местечка мы идем по улице, которая называется Вокзальная. Проходим мимо дома жандарма, кланяемся его жене, которая осторожно выглянула в окно.

Затем переходим через мостик, сложенный из сосновых бревен. Проезжая через него, грохочут телеги. Правда, проезжают они редко. Утром, когда спешат на базар, да под вечер, когда довольные торговлей или недовольные ей, возвращаются домой.

На чаще на главной улице местечка – тишина. Бродят козы, подбирая клочки сена и соломы, упавшие с повозок. Для коз и кур на центральной улице раздолье.

Впереди православная Свято-Вознесенская церковь, в которой большую часть прихожан составляют латыши, живущие в окрестных деревнях и на хуторах. Церковь – каменное здание с куполами и колокольней, самое высокое в местечке.

За церковью – базар, куда из близлежащих деревень приезжают торговать маслом, птицей, овощами, ягодами и яблоками. На базаре всегда многолюдно. Здесь можно узнать самые последние новости не только местечка, но и всей России. На базаре была слышна и белорусская речь, и русская, и польская, и латышская, но чаще – еврейский язык-идиш.

Лиозно. Японские кинематографисты снимают фильм о Шагале.

По утверждению многих историков и краеведов Сегалы, предки Шагала, переехали из Слуцка в Лиозно в начале XVIII века.

Дед Марка Захаровича Мордух-Давид преподавал в местном хедере – начальной еврейской религиозной школе – и был очень уважаемый в местечке человек. Позади хедера, располагалась синагога, где Мордух-Давид, имел почетное место у восточной стены. Такой почет оказывали или самым богатым людям, жертвовавшим на синагогу деньги, или самым ученым, знатокам Торы и Талмуда.

Мордух-Давид умер едва перевалив за шестьдесят лет, в 1886 году, когда родители художника только поженились. О нем в своих воспоминаниях Марк Захарович писал: «Не знаю, долго ли он учительствовал. Говорят, пользовался всеобщим уважением…

Он похоронен близ мутной, быстрой речки, от которой кладбище отделяла почерневшая изгородь. Под холмиком, рядом с другими «праведниками», лежащими здесь с незапамятных времен.

Буквы на плите почти стерлись, но еще можно различить древнееврейскую надпись: «Здесь покоится…»

Бабушка говорила внуку: «Вот могила твоего деда, отца твоего отца и моего первого мужа».

Плакать она не умела, только перебирала губами, шептала: не то разговаривала сама с собой, не то молилась. Я слушал, как она причитает, склонившись перед камнем и холмиком, как перед самим дедом; будто говорит в глубь земли или в шкаф, где лежит навеки запертый предмет:

– Молись на нас, Давид, прошу тебя. Это я, твоя Башева. Молись за своего больного сына Шатю, за бедного Зусю, за их детей. Молись, чтобы они всегда были чисты перед Богом и людьми».

На лиозненском кладбище похоронена и бабушка художника, мама его мамы. Марк Захарович никогда ее не видел. Она умерла совсем молодой в первое полнолуние еврейского Нового года, после поста, накануне праздника Иом-Кипур в 1886 году от болезни сердца.

Лиозно. Японские кинематографисты снимают фильм о Шагале.

В Лиозно сохранились остатки старого еврейского кладбища. Правда, нет вокруг него ни ограды, ни забора. Кладбище заросла кустарником и бурьяном. И давно за ним никто не следит. Сиротливо стоят одинокие надгробья. Большинство памятников разобрали и растащили еще в годы войны и сразу после нее. Они пошли на фундаменты домов. На зеленых холмиках растет картошка. И давно уже не найти могил шагаловской родни.

А вот с другой бабушкой – Басевой, мамой его отца, художник дружил и часто вспоминал эту женщину.

«С бабушкой мне всегда было проще. Невысокая, щуплая, она вся состояла из платка, юбки до полу да морщинистого личика.

Ростом чуть больше метра…

Овдовев, она, с благословения раввина, вышла замуж за моего второго деда, тоже вдовца, отца моей матери. Ее муж и его жена умерли в тот самый год, когда поженились мои родители».

На кухне Басева становилась волшебницей. Умела готовить так, что ее обеды запоминались на всю жизнь. Как жаль, что не сохранилось этих рецептов. Уже в зрелом возрасте Марк Шагал вспоминал: «Бабушка всегда кормила меня каким-то по-особому приготовленным – жареным, печеным или вареным – мясом. Каким? Не знаю толком».

Ее второй муж, дедушка Марка по материнской линии Мендель Чернин. О нем говорили, что полжизни он провел на печке, четверть – в синагоге, остальное время в мясной лавке. Особенно не обременял себя работой, но, судя по всему, был добрый и богобоязненный человек, который жил по справедливости и никогда никого не обманывал.

Марк его очень любил и писал о нем с уважением: «почтенный старец с длинной черной бородой».

Лиозно. Еврейское кладбище.

Лиозно было для Марка Шагала родным местом, тем, что у нас называют «малой родиной». Художник в своей автобиографической книге «Моя жизнь» писал: «Как я любил приезжать в Лиозно, в твой дом, пропахший свежими коровьими шкурами! Бараньи мне тоже нравились. Вся твоя амуниция висела обычно при входе, у самой двери: вешалка с одеждой, шляпами, кнутом и всем прочим смотрелась на фоне серой стенки, как какая-то фигура – никак не разгляжу ее толком. И все этой мой дедушка».

Он был и мясник, и торговец, и кантор… Какое странное сочетание. Впрочем дед Мендель хорошо знал, что для людей, а что для Бога.

«В хлеву стоит корова с раздутым брюхом и смотрит упрямым взглядом. Дедушка подходит к ней и говорит: «Эй, послушай, давай-ка свяжем тебе ноги., ведь нужен товар, нужно мясо, понимаешь?» Корова с тяжелым вздохом валится на землю… Дед отделяет потроха, разделяет шкуру на куски. …Вот это ремесло у человека! И так каждый день: резали по две-три коровы, местный помещик, да и простые обыватели получали свежую говядину».

Как-то раз дед Мендель Чернин наткнулся на рисунок Марка, изображавший обнаженную женщину, и отвернулся, как будто это его не касалось, как будто звезда упала на базарную площадь, и никто не знал, что с ней делать.

«Тогда я понял, что дедушка, так же как моя морщинистая бабуля, и вообще все домашние, просто-напросто не принимали всерьез мое художество (какое же художество, если даже не похоже!) и куда выше ценили хорошее мясо».

Этот странный, и непонятный для окружающих дед, был близок и дорог Марку. И, наверное, именно он подсказал художнику отличное место для персонажей его картин: на крыше, рядом с печной трубой, близко к звездам и Богу, и далеко от суетливых и всем недовольных людей.

Лиозно. Река Мошна.

«Был праздник: Суккот или Симхас-Тора.

Деда ищут, он пропал.

Где, да где же он?

Оказывается, забрался на крышу, уселся на трубу и грыз морковку, наслаждаясь хорошей погодкой. Чудная картина.

Пусть, кто хочет с восторгом и облегчением находит в невинных причудах моих родных ключ к моим картинам.

Меня это мало волнует. Пожалуйста, любезные соотечественники. Сколько душе угодно».

Воспоминания о странном деде Менделе Чернине всю жизнь согревали и ласкали душу художника. А может быть, Марк Захарович узнавал в себе черты характера своего деда. В шестидесятых годах, живя на юге Франции, художник рисует «Домик в деревне».

…Лиозно. На печную трубу забрался странный дед. Его ищут, зовут. Но он думает о вечном, и ему не до мирской суеты.

Новый 20 век ошеломил жителей Лиозно потоком новостей. Раньше здесь все было тихо-мирно. Крутились две мельницы – водяная и паровая. Работал маленький льнозаводик.

И вдруг, в январе у местечка появился новый владелец. Потомственный дворянин Николай Хлюстин, который выиграл местечко в карты. Правда, официально всюду считается, в связи с тем, что бывший владелец гвардейский полковник, дворянин Александр Шибеко разорился, Лиозно было передано за долги новому владельцу.

Николай Хлюстин владел местечком до 1917 года.

Вторая новость была не такая громкая, но не менее важная для жителей местечка, центральные улицы были мощены булыжником.

Лиозно. Река Мошна.

В этом же году в местечке появился новый раввин. Его звали Яков Иерухим Моссарский.

Не прошло и полугода, как на Лиозно обрушился сильнейший пожар. Он разгорелся после обеда, и уже к вечеру сгорело полместечка.

А потом на маленькое местечко Лиозно и весь большой мир обрушилась революция. Рушились вековые принципы, вечные идеалы. Причем сами жители местечек «прикладывали» к этому руку. Им казалось, что новая жизнь принесет достаток и равенство во все дома, освободит от национального унижения.

В начале июня 1920 года Марк Шагал уезжает из Витебска и уже больше никогда не вернется в этот город, а значит, никогда не навестит и маленькое местечко Лиозно. Но там по-прежнему, живет его многочисленная родня. Не знаю, часто ли вспоминал Марк Захарович, поднявшийся в европейские выси, о своей местечковой родне, но убежден, что лиозненская родня часто вспоминала о художнике, гадала, как ему живется в далекой Франции, и придумывала о нем всякие легенды. Мне пересказывали старожилы то, что слышали в детстве от своих родителей.

Летними вечерами, сидя на лавочках, и щелкая семечки, женщины сообщали, что им абсолютно точно известно:

Лиозно. Адаменский ров. Памятник на месте расстрела евреев.

– Шагал самый богатый человек в мире. У него дворец на берегу моря. Он рисует на картинках Лиозно. Эти картинки стоят бешеные деньги.

– Кто бы мог подумать…, – вздыхала собеседница и думала о своих детях.

Вот так жило местечко, вот так жили родственники Шагала, смеясь и плача, обсуждая последние новости, зарабатывая на хлеб и заботясь о будущем детей.

Страшная, безжалостная война уничтожила старое местечко, расстреляла его обитателей.

23 февраля 1942 года советские самолеты бомбили Лиозно. Фронт стоял в нескольких километрах. В эти дни фашисты решили, что главная задача не укреплять позиции на фронте, а расстрелять евреев в прифронтовой полосе. 24 февраля всех евреев выгнали из домов и повели в сторону деревни Адаменки. Там и расстреляли.

По злой иронии судьбы, именно, в этом месте любил рисовать Марк Шагал. Здесь его обычно находили родственники, когда искали к обеду…

В скорбном списке расстрелянных евреев Лиозно: Шагал Давид Зислевич, 1886 года рождения, парикмахер. Сын дяди Зуси, унаследовавший от отца и специальность и место работы. Дети Давида, племянники Марка Захаровича: Ольга, Шифра, Хаим, жена Давида – Соня.

И еще большой-большой список: Шагал Абрашка – сторож, Шагал Сара – домохозяйка, Шагал Еська – учащийся, Шагал Беля – учащиеся, Шагал Абрам – заведующий магазином, Шагал Сара – домохозяйка, Хама, Роза, Мендель, Иосиф, Резл – учащиеся…

Нет старого Лиозно, нет его жителей.

Сегодня этот мир остался только на картинах художника.

Эти картины не только произведения искусства, это – память, это – призыв к миру, к веротерпимости, к доброте…

Лиозно, октябрь 2008 г.

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область