Поиск по сайту

Анатолий ШНЕЙДЕР

ТОЛОЧИНСКИЕ ЕВРЕИ

Город Толочин основан в 1433 году как частное владение Витебской губернии Великого княжества Литовского. В 1604 году Лев Сапега основал здесь базилианский монастырь, больницу и школу.

В третьей четверти XVII века впервые упоминаются в исторических источниках новые еврейские поселения Бобр, Белыничи, Волковыск, Горы, Глуск, Дубровно, Крынки, Мир, Россь, Староселье и Толочин.

С 1880 по 1905 год еврейское население города составляло более 70%. Традиционным занятием местных евреев была торговля лесом, зерном, водкой, рыбой, кондитерскими изделиями, галантереей. Среди евреев были также отменные ремесленники: кузнецы, гончары, портные, сапожники, кожевенники, парикмахеры, пекари. Но главным занятием оставалась торговля. Во второй половине XIX века в Толочине проводилось три однодневные годовые ярмарки. К 1880 году действовала 71 деревянная лавка. В начале XX века получил развитие рыбный бизнес, но торговля зерном и лесом оставались главной статьей дохода. Основным торговым путем для жителей Толочина с давних пор была дорога Москва – Варшава и река Друть. В нижнем течении она была судоходной. (Друть – от литовского друтас – широкий. A.Ш.).

В XIX веке в связи с развитием общероссийского рынка появилась потребность в новых видах коммуникаций. В 1866 – 1867 годах начались подготовительные работы по постройке Московско-Брестской железной дороги. В 1871 году вступил в строй ее Брестско-Смоленский участок. Дорога прошла в трех километрах от города. Это значительно оживило экономическое и культурное развитие Толочина. В 1897 году годовой товарооборот станции Толочин составил 12800 тонн леса и свыше 3000 тонн зерна. Кроме того, большая часть леса сплавлялась по Друти до пристани Прибор Могилевского уезда.

Давайте попытаемся заглянуть в Толочин года примерно 1880-го. Тогда в старом Толочине имелось 160 деревянных домов, 110 из них принадлежали еврейским семьям. В Новом Толочине было 93 деревянных дома. 27 из них – еврейские. Было и 4 каменных дома. 3 – в старом Толочине, 1 – в Новом Толочине. Всего в Старом Толочине в 1880 году работало 1119 евреев. А в Новом – 253. Здесь нужно пояснить. С 1792 года Старый Толочин находился в составе Российской империи (с 1801 – в Оршанском уезде Могилевской губернии). Во второй четверти XIX столетия Новый, или Заречный Толочин, был основан на другом – западном берегу Друти и вошел в состав Сенненского уезда Могилевской губернии.

Известны фамилии крупных толочинских торговцев начала XX века. Бакалеей промышляли Гилей Ицков Алитиц, Сора Лейзерова Кантарович, Злата Мейерова Изерлис. Керосином и сахаром торговал Залман Берков Шур. Льняными изделиями – Израиль Мовшов Мерлис. Солью занимался Ицка Янкелев Димент, цветами – Гилель Евнов Крук. Среди крупнейших толочинских торговцев был некто Замель Шоломов Бейлин, владеющим бакалейным магазином. Возможно родственник американского композитора Ирвина Берлина (Изи Бейлина).

Толочинские евреи.

Российские власти прилагали немало усилий для военного и финансового развития этого региона. Были введены в строй новые коммуникации: телеграфная станция (1870); почтовая связь по дороге из Москвы до Бреста; участок дороги Рогачев – Толочин; реконструирована толочинская якорная стоянка.

В XIX – начале XX столетия в Толочине действовали: католическая церковь, старый монастырь базилиан, две начальные трехгодичные государственные школы, почтово-телеграфная станция, аптека, библиотека. Работали несколько небольших заводов, перерабатывавших сельскохозяйственное сырье и стеклозаводы крупного промышленника, учредителя фирмы «Стекольные заводы Мерлис». Евреи работали в торговле, занимались различными ремеслами, извозом.

В Толочин приезжали люди из других местечек за товарами, здесь было много оптовых магазинов, лавок и ларьков, большая базарная площадь.

«В лавках и ларьках, – вспоминает толочанка Софья Львовна Рохкинд, – были всевозможные товары: бакалея, галантерея, обувь, посуда, москательные товары, гончарные изделия, керамика, разные ткани и готовая одежда, пух и перо, книжная и писчебумажная продукция. Были также ряды мясников. Рыбу привозили три раза в неделю из других местечек, где были водоемы. Рыба была всякая: щука, карась, линь, плотва, только не помню, чтобы был карп. Наиболее важной считалась щука. В магазинах продавались разные сорта соленой и сушеной рыбы (сельдь, вобла и др.)».

Сразу после базарной площади начиналась главная улица – Оршанская (теперь ул. Ленина). На ней находились большая синагога и две поменьше. На первом этаже большой синагоги молились мужчины, женщины молились на втором этаже. На синагогальном дворе происходил обычно свадебный обряд. Сюда приводили жениха и невесту в сопровождении родных и знакомых, ставили хупу – свадебный балдахин и проводили обряд обручения.

Улица Заречная (Зареченская) теперь ул. Энгельса, была одной из самых длинных. Начиналась недалеко от базара, пересекала реку Друть и тянулась далеко на запад, пересекаемая многими переулками и улицами. Здесь были почта и телеграф, жили ремесленники: портные, сапожники, кузнецы. Заканчивалась улица широким шляхом. (В настоящее время автомагистраль Москва – Минск). Освещение улиц было плохим. Кое-где тускло горели керосиновые фонари, а основным источником освещения был слабый свет, падающий из окон домов. Не все улицы были мощеные. Во время осенних дождей грязи хватало, хотя по бокам улиц были деревянные тротуары.

Большим бедствием для города были частые пожары. Жилой фонд состоял в основном из деревянных строений. В 1897 году в городе была создана пожарная дружина и в ней четыре отряда: лазалыциков, трубников, защитников и отряд по водообеспечению. Как свидетельствуют архивные документы, у членов дружины были хорошая выучка и дисциплина. Точность, быстрота действий, высокий профессионализм позволяли самоотверженным пожарным бороться с огнем. Люди старшего поколения еще помнят высокую металлическую пожарную вышку с сигнальным колоколом, что стояла на городской площади. Днем и ночью несли на ней боевое дежурство пожарные Толочина. С высоты в голубой дымке горизонта хорошо просматривалась окружающая местность. И когда дозорный замечал огонь – звучал тревожный звон – сигнал для действий пожарного расчета.

Здесь на площади проводились парадные сборы, учеба пожарных. Кроме государственной пожарной, в городе существовала добровольная пожарная дружина. Возглавлял ее фельдшер Яков Шур. Молодые стройные усачи в униформе, в начищенных до блеска медных касках быстро растягивали пожарные рукава и гасили условный пожар. Также они действовали и при тушении настоящих пожаров.

Всегда приводила толочан в восторг игра духового оркестра на городской площади в дни праздников. Музыкантами были те же усачи в касках Якова Шура.

Давно нет в Толочине той вышки, нет торгового ряда из каменных лавок (после войны в них еще торговали). На этом месте находится центральная площадь и административное здание райисполкома. А пожарная расположена на южной окраине города, на территории бывшего парка помещика Славинского в новом типовом помещении, где по-прежнему исправно несут службу люди мужественной профессии. Только круг обязанностей их значительно расширен. И техника для пожаротушения иная.

«Судьба же отличного медика и толочинского пожарника номер один Якова Шура, – вспоминает С. Рохкинд, – сложилась трагически. Когда началась война, он прятался где-то в деревне с больной женой. Жена вскоре умерла, а своего доктора «благодарные» пациенты выдали немцам. Его водили по улицам Толочина, пытали, зверски издевались».

Фельдшер Яков Шур, врачи Роза и Илья Шпитальник были настоящие интеллигенты, настоящие профессионалы, сделавшие много добра людям. Фашисты расстреляли врача Розу Львовну Шпитальник и ее двоих детей.

Услугами врача Ильи Шпитальника мне довелось воспользоваться в июне 1941 года. По делам мы с матерью шли в Толочин. Проходя через небольшой лесок у Толочина, я босой ногой наступил на острие днища разбитой бутылки, притаившейся на заросшей травой тропинке. Образовалась глубокая рана ступни, из которой хлынула кровь. Мать подручными средствами перевязали рану, и на счастье нас подобрал проезжий крестьянин на лошади и подвез к дому Шпитальника. (Его хорошо знали в районе). Сказав несколько ободряющих слов, врач принялся за дело. Обработав рану, стал искать осколки стекла. Делал это специальным инструментом в виде изогнутой спицы с шариком на конце. Из-за отсутствия обезболивающего, процедура, совершаемая в открытой ране, вызывала нестерпимую боль. Сжав до хруста челюсти, я не проронил ни звука, за что доктор похвалил меня. Сквозь бинт, увеличиваясь в размерах, все явственнее на месте раны проступало красное пятно. Так в 11 лет по несчастливой случайности я стал пациентом врача Шпитальника и благодарен ему до сих пор.

Толочин. Еврейское кладбище.

В начале XX века в Толочине проживало более 3700 человек. Перед началом Великой Отечественной войны около половины жителей составляли евреи. Занимались различными ремеслами, работали в торговле и сельском хозяйстве. В 1928–1931 годах был организован еврейский колхоз «Юнген пуер» («Молодой крестьянин»). Выращивали зерновые, овощи, занимались животноводством. В колхозе работали целыми семьями, было 36 дворов. В числе колхозников были члены семей Аврутиных, Айзиковых, Болотиных, Бороды, Гильмана, Каждана, Кривошеева.

Израиль Абрамович Кривошеев работал молоковозом, доставлял молоко из Корольков на Пореченский маслосырзавод. Возглавлял хозяйство Моисей Семенович Борода. Он погиб на фронте.

Были еврейские колхозы также в деревнях Багриново, Стуканы, Яново, Мешково. Пассажиров и грузы перевозили балаголы – частные легковые и ломовые извозчики. В конце 1937 года в городе была организована артель ломовых извозчиков, ее возглавлял Лазарь Вульфович Менделькер – вплоть до начала Великой Отечественной войны. И на лошадях артели многие еврейские семьи из Толочина были эвакуированы в советский тыл.

«Наша семья, – вспоминает дочь Лазаря Менделькера Фаня, – была эвакуирована в Челябинскую область, где находилась с июля 1941 по сентябрь 1945 года. Вернувшись с фронта, отец разыскал нас и вернул в Толочин».

Фаня Лазаревна всю жизнь проработала в родном городе. Вначале статистом райуполнаркомзага, затем, получив специальность – бухгалтером толочинского сельпо, старшим бухгалтером в агентстве «Союзпечать». Будучи пенсионеркой около 20 лет привлекалась для проведения переучетов в торговых точках района. Интересно, что во всех документах, начиная со школьных и кончая Дипломом курсов повышения квалификации у Ф. Менделькер по всем дисциплинам красуются одни пятерки! Ее отец, в отличие от дочери, был неграмотным, но от природы способным, расторопным человеком, возглавлявшим артель из 15 извозчиков. Артель предоставляла услуги организациям города по доставке различных грузов. Позднее в артель вступили и 7 легковых извозчиков, которые на своих подресоренных, обтянутых черной кожей фаэтонах, с фонарями по бокам, доставляли пассажиров в населенные пункты района по заказу и по маршруту Толочин – Вокзал. В артели работали Кривошеев и его сын Абрам, Хайкины, Брод, Розины, Борода, Гильман, Аврутин и др. Конюхом работал Гордеев.

Из среды Толочинских евреев вышло несколько знаменитостей, получивших мировую известность. В 1888 году в семье Мойши и Леи Бейлин новорожденного нарекли Израилем. (В США его, правда, знают под псевдонимом Ирвин Берлин). В 1893 году семья переехала в Нью-Йорк. Подросток поначалу работал в китайском ресторанчике, уличным певцом. В 1907 году молодой человек напечатал свою первую песню. В 1911-м создал композицию Alexander Ragtime Band. Так начинался американский джаз. 1918-й... В России полыхает пожар гражданской войны. Раскаты ее грома долетают до Америки. 30-летнего композитора призывают в армию. Там он делает наброски песни «Боже, благослови Америку». 1938 год. В мире запахло войной. Угроза идет из Германии. В ночь с 10 на 11 ноября фашисты устроили погромы по всей стране. Берлин возвращается к забытой идее. А уже днем 11 ноября в исполнении Кейт Смит по американскому радио прозвучал гимн «Боже, благослови Америку», автором которого был парень из Толочина Изя Бейлин. Песню душой и сердцем подхватила вся Америка, а Ирвин стал национальным героем. Он прожил более века, умер на 101 году жизни. Написал более 1000 (!) песен. В его честь в 2002 году в США была выпущена почтовая марка. Америка не забыла своего маэстро. Будем надеяться, что и в Толочине когда-то зазвучат песни Ирвина Берлина.

В 1903 году в Толочине в образованной еврейской семье родилась Софья (Спринц) Львовна Рохкинд. Ее отец по профессии был часовым мастером высокого класса, хорошо знал ювелирное дело. Он знал кроме идиша, русский, немецкий и древнееврейский (иврит) языки. Много читал, выписывал еврейские газеты на идише и древнееврейском, журнал. Софья вместе с отцом и дедом перечитала весь Тонах. Знала наизусть поэзию Бялика и Черниховского, которые писали на иврите. Однако ее любимым стал живой народный разговорный язык идиш. Софья успешно окончила местную школу.

Мать Софьи, родом из местечка Оболец, также получила неплохое образование Она читала книги на еврейском и русском языках, хорошо была знакома с творчеством Л. Толстого, В. Гюго, других классиков. Умела хорошо готовить, шить, занималась рукоделием.

Рано потеряв родителей, девочка воспитывалась в доме дедушки, мелкого купца. Через ее непростую судьбу, как сквозь призму преломились основные события XX века. Ей суждено было познать мудрость, величие и трагизм своего народа. В 1920 году Софья поступает в институт еврейских знаний в Петрограде. После закрытия в 1925 году института перевелась на еврейское отделение литературно-лингвистического факультета МГУ-2 в Москве. После его окончания в 1928 году работала учителем в еврейском секторе Белорусской Академии Наук, где велись исследования в области еврейской истории, литературы и фольклора, языкознания. В 1935 году С. Рохкинд защитилась по поэтическим переводам А. Пушкина на идиш. В результате сталинских чисток Институт Еврейской культуры прекратил свое существование. Из лингвистического отдела уцелело двое работников – С. Рохкинд и Г. Шкляр. Их перевели в институт белорусской литературы и языка. В 1950 году С. Рохкинд сместили с должности заведующей кафедрой под предлогом укрепления института коренными кадрами. На возражение С. Рохкинд, что она «коренная, что все ее корни в Белоруссии», ей цинично ответили: «У вас не те корни».

В 1939 году Софья Львовна совместно с Г. Шкляром завершила работу над идиш-русским словарем, который из-за идеологических препон вышел в свет лишь в начале 1941 года, хотя на обложке указан 1940-й...

24 июня 1941 года Минск сильно бомбили. Город был объят пламенем пожарищ. В рощице, рядом с Академией, высадился десант немецких парашютистов. С. Рохкинд и Г. Шкляр стояли в своем кабинете на четвертом этаже у раскрытого окна. У обоих была одна мысль: если сюда ворвутся немцы, выброситься из окна. Софья Львовна пешком ушла из горящего Минска. Жила в эвакуации на Урале и в Казахстане. После освобождения Минска в 1944 году, вернулась в Белоруссию, работала в Минском пединституте, воспитав целую плеяду ученых-языковедов.

Уже почти потеряв зрение, в 1996–1998 годах С. Рохкинд написала теплые воспоминания о городе своего детства и юности, о своей малой родине, о которой не забывала до последних дней. «Я помню до мельчайших подробностей наш дореволюционный Толочин, помню и многих людей, которых я видела в лавках, в мастерских, на улицах. Мне кажется, что это были хорошие честные люди. Не помню, чтобы о ком-нибудь говорили, что он вор и мошенник».

После смерти Софьи Львовны ученый Виталий Степанович Зайко написал статью, посвященную своему учителю «Жизненный путь длиной в столетие». Он пишет: «После выхода против своей воли на пенсию, С. Рохкинд осталась таким же энергичным и деятельным человеком. Писала в «Советиш Геймланд», переводила на идиш из Пушкина, других русских и белорусских писателей, следила за событиями культурной и политической жизни. Трудности, лишения, одиночество в последние годы жизни не сломили ее. До самого последнего дня она хотела жить и помогать людям».

Мировую известность С. Рохкинд получила после выхода в свет идиш-русского словаря, созданного в соавторстве с Г. Шкляром.

Софья Львовна была добрым человеком, помогала всем, кому могла. У нее было много учеников. Оставила добрую память о себе у всех, кто ее знал. Ей было 97 лет, когда она ушла из жизни. Достойно прожив ее, никого не предав в трудные годы сталинских репрессий.

Холокост в Толочине

Как и по всей Белоруссии, в Толочине и районе с первых дней оккупации гитлеровцы начали создавать гетто. Уже в период с июля по октябрь 1941 года были созданы спецпоселения в деревнях Славное, Обольцы, в Толочине, городском поселке Коханово.

В начале войны в квартире Зои Максимовны Киприянец, жительницы Толочина, находился на постое немецкий офицер. Однажды, убирая его комнату, Зоя Максимовна обратила внимание на один из печатных листков не совсем обычного вида, лежавший на столе. Оказалось, что это обращение Гитлера к солдатам и офицерам немецкой армии, в котором говорилось, что чем больше они убьют евреев и русских, тем лучшее будущее их ожидает. Офицер, очевидно, надеялся, что эти «русские свиньи» не знают немецкого языка, поэтому был так беспечен.

Памятник на месте расстрела толочинских евреев.

В сентябре 1941 года было создано гетто в Толочине по улице Никольской (ныне ул. А.Пушкина). Всех жителей этой улицы переселили, а их дома заселили еврейскими семьями из Толочина и близлежащих населенных пунктов. Отобрали у них все ценные вещи, причем в каждый дом по пять-шесть семей, никуда не выпускали их, заставляли выполнять различные работы. В один из мартовских дней 1942 года более десятка евреев с ломами и лопатами в руках под дулами автоматов погнали на окраину Толочина и у поселка Райцы заставили рыть большую яму. А на следующее утро жители соседних улиц содрогнулись от страшного зрелища: полуодетых жителей гетто фашисты, подталкивая автоматами, спешно выгоняли на улицу и строили в большую колонну, состоящую из взрослых, детей и стариков.

Плач детей и женщин перекрывал злобный лай собак и команды палачей. Вскоре колонна под усиленным конвоем гитлеровцев с овчарками двинулась в сторону поселка Райцы. Еще в городе одна из женщин попыталась бежать. Такую же попытку сделали еще двое обреченных, но тут же были скошены автоматной очередью. В этот день фашисты расстреляли ни в чем не повинных людей. Вся их «вина» состояла в том, что им было суждено родиться евреями. Во время казни палач разорвал надвое и бросил в могилу младенца учительницы Шапиро... Еще долго ворошилась, присыпанная снегом, красная от людской крови земля на могиле и доносились глухие стоны раненых и упавших в могилу живыми.

После войны родственниками погибших на месте казни был сооружен земляной курган, обрамленный посадкой ели и металлической оградой. На братской могиле установлен скромный обелиск в виде пирамиды и траурная табличка: «Здесь покоятся жертвы немецко-фашистского террора – свыше 2000 человек еврейского населения города Толочина и окрестностей, расстрелянных 13 марта 1942 года. Вечная память погибшим».

Чудом удалось спастись немногим. В числе их был еврейский мальчик лет 10 – 11 по имени Хоня. В один из морозных дней мой отец пошел в овин за соломой для подстилки скоту. Когда открыл ворота, ему показалось, что солома зашевелилась.

– Кто здесь? – окликнул отец.

Ворох соломы раздвинулся и оттуда показалось испуганное изможденное лицо мальчика. Он рассказал, что убежал от немцев в Поречье (моя родина – А. Ш.) потому, что здесь работал до войны кузнецом его дедушка Шмуйла. Этого доброго старика с окладистой белой бородой, похожего на Будулая из фильма «Цыган», хорошо помню. Он был отменный мастер. Делал подковы и ковал лошадей, зубил серпы и ножи для жаток, делал отличные ножи из напильников, топоры и многое другое. Все в деревне его звали «дед Шмуйла». Он тоже был расстрелян немцами.

Памятник на месте расстрела толочинских евреев.

Отец привел Хоню в дом. Мальчика помыли, накормили, переодели и прятали от немцев вначале у нас, потом у других односельчан. Затем его приютила женщина, у которой снимал квартиру его дедушка кузнец Шмуйла. Когда возросла опасность огласки о нахождении еврейского мальчика в деревне, его отправили в партизанскую зону, где его на воспитание взяла одна добрая женщина. После войны Хоня часто навещал свою спасительницу, привозил подарки, помогал материально. А когда умерла, похоронил, поставил памятник на ее могиле. После войны работал на одном из заводов Орши. Дальнейшая его судьба мне неизвестна.

И в это трудное время, полное опасностей, в районе, как и по всей Белоруссии, находились люди добрейшей души, которые, рискуя собственной жизнью, спасали евреев от неминуемой смерти. И делали это не ради славы и наград, а по зову души и велению сердца. Не все имена известны нам и сегодня. Тем более приятно назвать одно из них.

Настоящий подвиг совершила Ольга Устиновна Плескач, уроженка деревни Лазы Толочинского района, когда в годы войны, рискуя жизнью, спасала евреев. В 1999 году в Симферополе чествовали Праведников Народов Мира. В торжественной обстановке Посол Израиля в Украине Анна Азари вручила Ольге Плескач Почетную Грамоту Яд-Вашем и объявила решение: «Удостоить Ольгу Плескач, которая в годы фашистской оккупации рисковала своей жизнью ради спасения преследуемых евреев, звания Праведницы Народов Мира и наградить медалью «Праведник Народов Мира».

Почти все евреи, оставшиеся на оккупированной толочинщине, были расстреляны. Выжить довелось тем немногим, кто успел вовремя покинуть город. Вот судьба одной семьи — Израиля Абрамовича Кривошеева из Толочина. 28 июня 1941 года его семья — жена Бася Адольфовна, дети Адольф, Семен, Мирон и Илья на лошадях покинула город, захватив с собой самое необходимое. Их путь лежал на Смольяны, Дубровно, Ляды и далее на Соловьевскую переправу на Днепре под Смоленском. Переправлялись на противоположный берег по наведенному понтонному мосту. Во время бомбежки переправы в суматохе потеряли сына – Абрама. Обошли Смоленск, пошли на Дорогобуш, Вязьму, Юхново. В Юхново встретили Семена Бороду, Моисея Болотина, Анну и Марию Микульчик и других земляков, которые угоняли на восток стадо колхозных коров. От Юхново двинулись на Калугу, Тулу, Рязань, Тамбов. Когда враг подошел к Москве, оставили лошадей и эвакуировались в Среднюю Азию. Убирали зерно, картофель, хлопок. Не выдержав голода, жары, непосильного труда в феврале 1942 года умер отец, в сентябре 1943 года не стало матери. Всей семьей копали могилы с киркой и ломом — одни камни были не на родной земле. Все это происходило в узбекском колхозе «Кизил Мехнат» («Красный труд») Туракурганского района Наманганской области.

В сентябре 1943 года Илья Израилевич был призван в армию. В 211 стрелковом полку города Фергана прошел курс молодого бойца и был направлен на III Белорусский фронт в составе 1192 стрелкового полка в звании младшего сержанта, командира пулеметного расчета. Освобождал Белоруссию, Прибалтику. Дважды был ранен. Поправившись после второго ранения, попал в Боровуху под Полоцком в запасной стрелковый полк. Снял погоны 31 марта 1951 года, отслужив в Советской Армии 8 лет. Награжден орденом Отечественной войны I степени, медалью «За отвагу» и другими. Воевали и имеют фронтовые награды братья Ильи Израилевича Мирон, Адольф и Александр. Брата Абрама, как инвалида по зрению, на фронт не взяли, но в конце 1945 года призвали в армию, служил на Оршанской КЕЧ.

По неполным данным более 60 евреев города Толочина защищали Родину. В числе их трое из семьи Захара Бороды: Александр, Адольф, Роман; упоминаемые ранее братья из семьи Израиля Кривошеева: Александр, Илья, Адольф, Мирон; из семьи Самуила Бороды — летчик-штурмовик Лазарь, артиллерист Ефим, радистка Соня; из семьи Адольфа Бороды Захар, Моисей — участник Московской битвы; Илья и Ефим Борода; Борис и Давид Бляхманы; Иосиф и Давид Гензеры; Лазарь и Григорий Шпарберги; Муля и Григорий Быховские; Яша и Семен Метрики; Борис и Илья Рудштейны; Семен и Ефим Фейгины; военврач Лазарь и Захар Перченки; Лев и Иосиф Болотины; Илья и Семен Гуревичи; Исаак Ерманок, защитник Ленинграда; Исаак Ушвицкий; Захар Изрин; Илья Лившиц; Давид Хайкин и многие другие. Не всем было суждено вернуться в родной Толочин.

Литература:
Анисенко В. Записки начинающего. Мн., 2004
Воспоминания Рохкинд Спринцы Львовны, 1903—2000.
Газета «Наша ніва», 22.05.2000.
Газета «Советская Белоруссия» 21.08.2004.
Долгатович Б. Правда есть правда.
Иоффе Э. Г. Страницы истории евреев Беларуси. Мн., 1996.
Иоффе Э. Г. Белорусские евреи. Трагедия и героизм. Мн.,
Спринца Львовна Рохкинд (1903—2000) Жизненный путь, длиной в столетие. Воспоминания ученика Рохкинд С. Л. ученого Зайко В. С.
Шнейдер А. А. Моя Толочинщина. Мн., 2005.

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область