Поиск по сайту

ПОСЛЕДНИЕ СВИДЕТЕЛИ ГИБЕЛИ УЗНИКОВ ГЕТТО ШАРКОВЩИНЫ

Сейчас бывшее еврейское местечко черты оседлости Шарковщина, что на полдороги от Минска до Витебска, – небольшой городской поселок.

В ХХ веке Шарковщина часто меняла флаги и режимы. Не по своей воле, конечно. Входившая с конца XVIII века в состав Российской империи, в 1921 г. она оказалась в составе Польши. В 1939 году местечко присоединили к БССР. С 30 июня 1941 года Шарковщина была оккупирована нацистами и включена в состав Глубокского гебита генерального округа Белорутения. 1 июля 1944 года Шарковщина вновь вернулась в Советский Союз.

События жестокого века сказались и на составе населения города. Если в 1897 году в Шарковщине иудеи составляли 87,4% (проживало 1007 человек), то сейчас евреев в городке исчезающе мало. Как и в других подобных городках Беларуси, большая часть еврейского населения погибла в годы войны, значительная часть уцелевших выехала.

Краткая хронология событий Холокоста на Шарковщине

В октябре-ноябре 1941 года евреев Шарковщины, а также соседних населенных пунктов согнали в гетто, располагавшееся на углу современных улиц Кирова и Энгельса, а также на правом берегу реки Дисна.

Считается, что в Шарковщинском гетто находилось 1600 узников.

В течение года они страдали от голода, холода, унижения, болезней и тяжелого принудительного труда. Люди, способные организовать физическое сопротивление уничтожались.

18 июня 1942 года состоялась массовая казнь еврейского населения. В тот день погибло примерно 500 человек. Часть людей была убита прямо в домах и на огороженной территории. Остальных узников расстреливали за городом в 150 метрах на восток от местечка на правом берегу реки Дисна.

Памятник погибшим евреям.

Выше места расстрела родственники убитых поставили бетонную ограду, чтобы вода не заливала братскую могилу, а в 1992 году установили памятник погибшим евреям.

Памятник находится на юго-восточной окраине посёлка, возле реки Дисна. Надпись на иврите и русском языках: «Память о жертвах лежащих в этой братской могиле – еврейских жителях Шарковщины и ее окрестностей, – убитых гитлеровскими бандитами 12 июня 1942 года. Мы Вас помним и никогда не забудем». (Дата расстрела указана неправильно).

На еврейском кладбище.

Все, что напоминает о евреях Шарковщины на улицах города сегодня – это остатки заброшенного еврейского кладбища на ул. Минской. Ни одной целой мацевы здесь не осталось.

Во время июньского расстрела многим удалось спастись. Когда люди поняли, что их неминуемо убьют, толпа обреченных с криками бросилась бежать в разные стороны. Немцы и полицаи стреляли по ним, но часть узников добежала до леса и скрылась. Вероятно, побегу помогло и то, что один еврей укрылся в сарае местного жителя и стрелял в карателей. Точное количество казненных за период действия гетто неизвестно, так же, как неизвестно, где, когда и сколько погибло, пытавшихся спастись. Есть информация о сотнях евреев расстрелянных возле мельницы у деревни Радюки (4 км южнее Шарковщины) и на еврейском кладбище.

В июле 1942 года уцелевших евреев окрестных городов и местечек, погибавших от голода, болезней и преследования, обманом собрали в Глубокское гетто, где до 18 августа 1943 года были замучены и убиты более 10 000 человек.

Все же после гибели Шарковщинского гетто в округе оставались евреи, которые скрывались в лесах, в деревнях, на хуторах. Небольшая часть из них смогла укрыться в партизанских отрядах. Кого-то спасали местные жители, рискуя собственными жизнями. Уцелеть удалось немногим.

Со времени этих страшных событий прошло более 70 лет. Несмотря на то, что в последние годы стали доступны многие документы тех лет, опубликованы серьезные исследования по истории Холокоста в Беларуси, многие вопросы так и остались без ответа. Тем более важными становятся свидетельства старожилов – людей, которые видели трагические события тех лет своими глазами. К счастью, есть еще те, кто могут и хотят рассказать свою личную правду о войне, правду о гибели или спасении «своих евреев».

Одни из наших респондентов долгие годы боялись с кем-либо делиться воспоминаниями, другие просто не могли найти, кому было бы интересно слушать об этом. Нашлись и те, кто не дожидаясь помощи государства, местных чиновников или еврейских организаций, сами, как могли, увековечили места уничтожения и погребения своих безвинно убитых земляков.

Рассказывают очевидцы и краеведы, жители соседних с Шарковщиной сел и хуторов.

Людмила Иосифовна Ордынская.

Ордынская Людмила Иосифовна, жительница деревни Радюки:

«Я расспрашивала местных стариков, когда они еще были живы, о войне. Говорили, что когда евреев стали массово расстреливать, некоторые убежали. Кто-то бежал на Поставщину, кто-то в Глубокое. Кого-то люди скрывали на хуторах. В Западной Беларуси в основном жили по хуторам. Но долго прятать евреев было опасно и для тех, кто прятал, и для самих евреев.

Когда евреи бежали из гетто, они в леса направлялись. Была одна группа, которая бежала по дороге из Шарковщины на Радюки к речке Гнилухе и дальше к лесам. Может быть, и убежали бы, но как раз ехали немцы с оружием. Они установили пулемет. Евреев расстреляли и закопали рядом с хутором Малонка. Здесь было поле, огороды, пуни. Летом это было. Когда немцы расстреляли людей, они пошли искать по пуням и тех, кто прятался в жито.

Место захоронения евреев
рядом с бывшим хутором Малока под Радюками.

Потом стали местных заставлять свозить сюда же трупы. Тркпов было много – не 10, не 30, не 50, больше. Контуры братской могилы были видны еще пять лет назад, пока колхозный трактор не вспахал поле. Место захоронения показала по воспоминаниям матери дочка хозяев хутора Малонка и его уроженка Лилиана Иосифовна Карачун. Она же и привлекла к этому месту внимание общественности. Хорошо бы здесь поставить памятник. Здесь похоронены люди. Я обращалась к районным властям с просьбой поставить памятник, но пока вопрос не решен».

Иосиф Леонидович
Квач обновляет
надпись на камне.

Рассказывает Квач Иосиф Леонидович, житель деревни Жуковщина, бывший учитель, краевед:

«У меня был сосед, бывший партизан, Косаревский Николай Александрович, 1923 года рождения. И вот что он рассказал. Зимой 1943 года в начале января он жил на хуторе в Холоповщине, около самого леса. Как-то к ним пришел раненый в руку еврейский мальчик лет восьми-девяти. Они его перевязали, накормили, обогрели, хотя это было опасно. Мальчик рассказал, что его родителей убили. Убежав из гетто, они прятались по дачам, на гумнах в разных деревнях. Последнюю ночь провели в чьей-то бане в деревне Алашки Малые. Кто-то из местных выдал их тайник немцам. Те приехали и на подводах повезли семью в Петровичи, потому что там немцы охраняли мост. Почему немцы не довезли семью к месту назначения неизвестно. Всех расстреляли.

Натерпелся ребенок, прячась по чужим домам, потеряв всех своих близких… Косаревский говорил, что ребенок не мог больше жить. Мальчик расспросил дорогу и сам пошел к солтысу – старосте. Тот завез его в Петровичи. Так он был расстрелян. Косаревский говорил, что ребенок сам пошел на смерть.

Когда я услышал эту историю, живых свидетелей этого происшествия, к сожалению, уже не было. Приблизительно показал нам место захоронения житель деревни Мельница Евгений Константинович, 1923 года рождения. В то время, когда все это происходило, он был вывезен на работу в Германию, так что указал место, которое ему показывали. Это было в 2005 году, а в 2006 году он умер.

Для увековечения памяти расстрелянной семье мы с еще одним учителем Вячеславом Липским и школьниками Слободской СШ, отметили место расстрела и захоронения. Поставили камень с табличкой. Пока школа работала, приходили сюда с учениками убирать. Теперь, вот, один прихожу».

Камень памяти по жертвам Холокоста.

Камень памяти по жертвам Холокоста рядом с деревней Мельница, который был установлен учениками Слободской средней школы вместе с учителями в 2007 году. Надпись гласит: «Тут ў студзені 1943 г. растреляна яўрейская сям’я з 7 чалавек».

Житель деревни Семеновичи Лысёнок Петр Евстафьевич, 1930 г.р., прочитав в районной газете наш материал о жертвах Холокоста, рассказал нам о трагедии, произошедшей в деревне Семеновичи в начале октября 1942 года:

«В то время в деревне проживали две еврейские семьи: Рабиновичи и Муниц. Семья Рабинович во главе с Бэндиком, его женой Геней, сыном Мовшей, невесткой Белей и дочерью Эстэркой торговали и держали дома лавку. А семья Муниц во главе с Ицкой, его женой Цилей-Мушкой, сыном Сайкой и дочерью Липкой имели в Новоселках небольшой участок земли, лошадь, корову и вели свое хозяйство.

Каратели нагрянули неожиданно, приехав на машине из Постав. Забрали из домов обе семьи. Больную Цилю-Мушку застрелили прямо в доме, так как она не могла самостоятельно ходить. А остальных погнали до ближайшего леса. Заставили копать себе яму и тут же всех расстреляли.

Местные жители после того, как немцы уехали, отвезли и похоронили вместе с остальными и старую Цилю-Мушку. Спастись удалось только Эстэрке Рабинович. В то время она находилась у подруги в Казьянах. По слухам, в скором времени и казьянских евреев постигла такая же трагическая судьба.

В символический день, 22 июня 2002 года, на месте, которое нам показал Лысёнок, мы установили памятный знак и ограждение. Сейчас это место заросло лесом. Даже те, кто живет неподалеку, не знают об этом. Школа закрыта и сюда больше никто не приходит».

Мария
Константиновна
Климантович.

Климантович Мария Константиновна, 1931 г.р., жительница деревни Мосар Глубокского района:

«Я все время думала, кому бы это рассказать. Из Минска приезжали пилигримы в костел. Я их просила в еврейскую общину сходить, но что-то никто не звонил...

Я родилась на нашем семейном хуторе Юзиха. Это от Жовницы километра полтора и километра два от того места, где убитых евреев закопали. Они ночью прятались в постройках, а днем уходили. Их искали и убивали, то ли немцы, то ли полицаи. Потом трупы собирали по рвам, по кустам. Сосед у нас был Ананька Силенок. Он рассказывал, как назначенные люди из местных жителей, тех евреев свозили в общую яму на конях. Им указывали: «Там жид лежит во рву, и там лежит»…

Сейчас там все заросшее. Ничего нет. Ни домов, ни дороги, ни речки.

Рядом с нами Шарковщина, Мачулищи. Там до войны много евреев жило. Наша семья с ними дружила.

Место захоронения отмечено
учениками Слободской средней школы
вместе с учителями в 2002 году.

Евреи Залман, Липка, и две их бабы – Гита и Роха больший сад у нас снимали. А ночевали они с нами в доме. Я их и теперь помню. Всех людей забываю, а их помню.

Тогда я не знала, что у нас тоже кровь еврейская. Это только пару лет назад мне рассказали, что дед мамы будто был евреем, женился на крепостной и крестился.

Во время войны, когда евреев преследовали, мы видели, как мамуся и татусь рано утром вставали и несли еду в сторону леса. У нас ближе к лесу были построены сушня, (где лен терли) и лазня (баня). Только под старость поняла, что там евреи прятались на ночь. Кто именно? Не знаю. Наверное, родители всех их знали, вместе же жили.

У меня всегда в душе болело воспоминание, как убитых евреев в яму везли. Это было после расстрела в Шарковщине. Я, мамуся и дети сидели у окна и смотрели, как их свозили. Плакали.

Евреечку одну везли в яму, лет 15-16. Она лежала на панараде (телеге), ногами к коню, а головка болталась. Волосы темные, длинные свисали вниз. Может я и знала ее, а потом забыла… И всю жизнь меня это мучает… Ее же там и закопали.

Потом на месте могил мелиорация была. Знакомый экскаваторщик, что ее делал, рассказывал, что нашли кости, черепа. Все собрали и в одну яму и неподалеку зарыли. Видно, одну из могил задели.

А меня все тревожит, что это место не освященное. Может, если это место обозначить, так хоть помолится кто?»

Чеслава Петровна Кондрат
на месте захоронения
убитых в период оккупации 26 евреев
возле ее родного хутора Райполь.
Место никак не обозначено.
Оно находится между двумя деревнями:
Лабути и Жовница.

Кондрат Чеслава Петровна, 1934 г. р., жительница Шарковщины:

«Жили мы до войны и в войну на хуторе Райполь Шарковщинского района. Это рядом с Жовницей, полкилометра, не больше. У нас в семье 7 дочек было. Я – шестая.

Хутор был огорожен с трех сторон деревьями, с одной стороны – липами, с другой – березами, с третьей – ясенями, рядом дорога и речка-копанка. Эту речку дед Адам Ананич со своими тремя сыновьями Яном, Вацлавом и Петром при Польше копали, чтобы земли осушить. Остатки ее еще видны. А от хутора только кусты малины и большой дуб сохранился.

Когда я малая была, меня просили никому об этом не рассказывать, но что уж теперь...

Мой папа прятал у нас на хуторе двоих евреев – мужа и жену. Их звали Гриша и Люба Прокопенко. Им лет по тридцать было. У нас в своем доме был под полом сделан такой подвал. Но там сырость была. Днем они прятались в подполе, а ночью на сене спали в сарае.

Дядя Ян Адамович Ананич, тоже прятал еврея. Это был красивый-красивый кучерявый мальчик лет шести. У мальчика всю семью убили, а он прибежал по нашей речке, нашей канаве. Немцы приходили, искали. В доме все посмотрели. В сарай пошли. Перепарывали всю солому штыками в сарае, но не нашли. Мальчик в шкафу прятался.

Дядя жил вдвоем с женой. Детей у них не было. Дядя хотел усыновить этого мальчика, но жена его была против: «Что я еврея буду гадавать?»

Убивали этих евреев и по хуторам, и по канавам, и в лесу, где они прятались. Убивали и полиции, и немцы. Складывали на телегу по пять, по шесть человек, и везли.

Дорога к месту захоронения.

Еврейские могилы рядом с речкой. Мы с сестрами видели, как привозили на трех телегах убитых евреев. Их похоронили в двух ямах. В одной было 7 человек, в другой – 19. В первый день свозили из леса, а во второй – из канав. Кто командовал, я не знаю, может немцы, а может и полицаи. Видела только, что нарукавные повязки у них были. Кричали на наших, тех, кто был на конях: «Быстрее, быстрее!».

Нельзя было подойти близко. Но мы видели, как их скидывали в могилы, они рядом с кустами были. Страшно было, в крови все…

Прокопенко после войны стал в Шарковщине начальником в райисполкоме и сразу забрал того мальчика, что прятался у дяди Яна.

А когда этому мальчику уже лет тридцать было, он приезжал. Я то его не видела, уже далеко жила, а сестра с ним встречалась. Да только и сестры уже 24 года, как нет. Он какой-то знак там поставил на могиле. Еще еврей тот искал Яна, хотел его отблагодарить за спасение. Но ни дяди, ни его дома, где он прятал мальчика, тогда уже не было. Яна Ананича с женой сразу после войны выслали в Сибирь, как кулака, и он там от голода умер, а дом колхоз разобрал и вывез в соседнюю деревню.

Никак не обозначено место расстрела шарковщинских евреев рядом с деревней Радюки. Хлопочет об этом Людмила Иосифовна Ордынская. Зарастают и скоро потеряются в народной памяти места захоронения и расстрела евреев, обозначенных человеком с неспокойным сердцем Иосифом Квачем. О том, что никто не помолится на месте захоронения евреев, расстрелянных на хуторах между деревнями Жовница и Лабути, переживают Чеслава Петровна Кондрат и Мария Константиновна Климантович. Проехать сюда можно только на тракторе или пройти пешком. Сейчас здесь нет дорог, нет сельхозугодий. Здесь больше нет евреев, да и тех, кто помнит их, практически не осталось. Евреев Шарковщины убивали семьями и некому выполнить долг живых перед мертвыми, установив на могиле памятник, прочитав кадиш…

Быть может нам следует это взять на себя?

Ида Шендерович,
Александр Литин.
Фото Александра Литина

Местечки Витебской области

Витебск• Альбрехтово• Бабиновичи• Бабыничи• Баево• Барань• Бегомль• Бешенковичи• Богушевск• Борковичи• Боровуха• Бочейково• Браслав• Бычиха• Верхнедвинск• Ветрино• Видзы• Волколата• Волынцы• Вороничи• Воропаево• Глубокое• Гомель• Городок• Дисна• Добромысли• Докшицы• Дрисвяты• Друя• Дубровно• Дуниловичи• Езерище• Жары• Зябки• Камаи• Камень• Колышки• Копысь• Коханово• Краснолуки• Краснополье• Кубличи• Лепель• Лиозно• Лужки• Лукомль• Лынтупы• Любавичи• Ляды• Миоры• Оболь• Обольцы• Орша• Освея• Осинторф• Островно• Парафьяново• Плисса• Подсвилье• Полоцк• Прозороки• Росица• Россоны• Сенно• Сиротино• Славени• Славное• Слобода• Смольяны• Сокорово• Сураж• Толочин• Труды• Улла• Ушачи• Цураки• Чашники• Черея• Шарковщина• Шумилино• Юховичи• Яновичи

Главная

Новые публикации

Контакты

Фотоальбом

Карта сайта

Витебская область

Могилевская область

Минская область

Гомельская область