Поиск по сайту

 RUS  |   ENG 

Воспоминания Лейбы Буянского

Владимир Полыковский
«СЛУЖЕНИЕ ЛЮДЯМ»

Татьяна Филипповская
«НАШ СОЦИОКОД – ЛЮБОВЬ»

Г. Койфман
«БОЕЦ РАЗВЕДРОТЫ»

Цейта Серебро
«ПРИСНИСЬ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ ХОРОШЕЕ»

Аркадий Шульман
«ВОСПОМИНАНИЯ О БОЛЬШОЙ СЕМЬЕ»

Зинаида Перлина
«СМОТРЮ НА СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ»

Татьяна Буракова
«КАК ИСТРЕБЛЯЛИ СЕННЕНСКОЕ ГЕТТО»

Аркадий Шульман
«ШЛЕМА МЕЛЬЦИН – ПОСЛЕДНИЙ ЕВРЕЙ С СЕННЕНСКОЙ ГОЛЫНКИ»

Аркадий Шульман
«СЕННО Я ВСПОМИНАЮ ЧАСТО…»

Аркадий Шульман
«АБА ГИРШЕВИЧ – СЫН ГИРШИ АБЕЛЕВИЧА, ВНУК – АБЫ ГИРШЕВИЧА…»

Михаил Гершман
«СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ»

РОЗЫСК РОДСТВЕННИКОВ

Аркадий Шульман
«ПОСЛЕДНЯЯ ОСТАНОВКА»

Евгений Эпштейн
«МАСА ШОРАШИМ - ПОЕЗДКА ПО БЕЛАРУСИ»


СЕННО Я ВСПОМИНАЮ ЧАСТО…

Семен Зямович Гуревич живет в Сестрорецке.

За окном была промозглая февральская погода. Мы сидели за столом в уютной комнате Семена Зямовича, где после смерти жены он живет один, и я слушал его неспешный рассказ:

Семен Зямович Гуревич.
Семен Зямович Гуревич.

– Я родился в Сенно в 1928 году. В моей памяти городок остался, как очень красивый. Стоит на возвышенности, кругом озера, очень красивые места: Туровская роща и Архангельский лес. Там до войны устраивали маевки. Собирались люди, обычно на 1 Мая. Выступали артисты, люди отдыхали, веселились, выезжали ларьки, магазины.

Я с пацанами бегал в эти рощи. Мы купались, катались на лодках. Зимой на озере устраивали каток, насколько я помню, он был платный: 15 или 30 копеек брали за вход.

Сенно – райцентр, но железной дороги у нас не было. До станции Бурбино – 15 километров, до Орши – 40 километров, до Богушевска – 30 километров, до Витебска – 60 километров.

В Сенно был красивейший костел и кзендзовый сад. Синагога, которую я помню, тоже стояла на возвышенности по улице Кирова, двухэтажная, деревянная. Вход, с левой стороны. Зайти мог туда каждый, не выгоняли тех, кто не молился.

Я коллекционировал яйца птиц. Лазил по деревьям, на которых были птичьи гнезда. Всегда был обцарапан. На старом еврейском кладбище росли высоченные сосны, мы надевали на ноги ремни, и лазили по этим деревьям. На высоте набирали в шапку яиц и спускались вниз. В яйце с двух сторон делали дырочки, и содержимое выдували, а корпуса собирали. У мамы был брат – столяр Сейл, он мне сделал коробку, и в каждом отделении лежало отдельное яйцо: жаворонка, крапивницы, дрозда, или даже кукушки. После школы, я заносил домой портфель, и убегал в лес или на озеро.

Когда пошел учиться, в Сенно еще работала еврейская школа. Но меня отдали в русскую, наверное, потому, что она была рядом с домом. Мы с мамой жили по улице Кирова. У нас была комната в доме.

Детство, как, наверное, у всех людей, у меня было интересное, и запомнилось мне светлым и радостным. Хотя сегодня, оценивая те годы, я понимаю, рос в тяжелое время. Отца не знал. Его звали Зяма Гуревич. Говорят, забрали в 30-е годы, и домой он больше не вернулся. Мама – Эскина Сима Мовшевна, работала в детском саду, нянечкой и уборщицей. Надо было зарабатывать, кушать, одеваться. Она мне ничего об отце не рассказывала, а я не расспрашивал. Я был у мамы один. Дед и бабушка, мамины родители, жили на хуторе, недалеко от Красноармейской улицы. Дед – Мовша Эскин умер, когда ему было уже за 80 лет.

В 1937-38 годах в Сенно, как и всюду по стране, прошли аресты. Говорили, что забрали «профессора». Он работал врачом, специалист был хорошим и в народе его звали «профессор».

В 1939 году у нас появилось много польских евреев. Они бежали от нацистов. Их распределяли по домам. По соседству с нами квартировали Воловики. Я дружил с их сыном Павлом. Даже научился у него польскому языку.

Я не вникал в разговоры взрослых, но помню, они часто говорили о войне. В конце 1940 года нашего соседа-военного не пустили приехать домой в отпуск, потому что на границе было неспокойно.

В Сенно был аэродром. Базировалась летная часть. В июне 1941 года в школе жили летчики. Почему-то перед самой войной, устроили ремонт самолетов, и они стояли разобранные.

В Сенно жили советские граждане немецкой национальности. Когда началась война, их депортировали.

У нас дома было радио, электричество. Помню выступление Молотова, когда он сообщил о начале войны. Буквально, через несколько дней Сенно уже бомбили немцы. На площади перед рынком был митинг, выступал председатель райисполкома. Он сказал, что немцы вероломно напали, но нельзя терять самообладание.

У кого были маленькие дети или больные старики в райисполкоме давали записки, чтобы им выделяли лошадей. Железной дороги не было, эвакуация была затруднена. Но в конце концов, собрался обоз.

Мама получила в сберкассе 200 рублей, больше не давали. Взяли из дома подушку, одеяло, во что переодеться и ушли. В обоз не попали. Шли пешком в сторону Смоленска. Дошли до поселка Красный и дальше двинулись по старой смоленской дороге. Шли ночами, когда стемнеет. Немецкие самолеты гонялись за беженцами, обстреливали нас. Мы с мамой, даже трудно это представить, прошли почти 600 километров, до станции Фаянсовая. Там формировали эшелоны и нас отправили в Тамбовскую область, на станцию Мучкап. Там пробыли полтора месяца.

Немцы наступали и нас отправили дальше на восток. Ехали до Узбекистана почти месяц. Дороги перегруженные, Попали в Самаркандскую область Хатарчинский район. Мама устроилась работать на сахарный завод, который эвакуировали из Украины.

Она умерла в 1942 году, совсем молодой. Организм был обессилен, мама, сейчас я это понимаю, почти всю еду отдавала мне. И когда заболела дизентерией, перебороть болезнь не смогла.

Я остался один. Тринадцатилетний пацан. Не знаю, что бы со мной было, если бы не ребята из Оршанского ремесленного училища № 8. Они были эвакуированы в Хатарчинский район. Я подружился с ними. И они забрали меня к себе. У них было два мастера-поляка. Они сказали мне: «Езжай в Самарканд, возьми направления, и возвращайся – мы тебя оформим в училище».

Так я и сделал.

Потом работал на заводе, жил и питался в общежитии. Переоборудовали хлопковый завод, мы выпускали сахар и спирт. Это было стратегическим сырьем.

В Узбекистане я пробыл до 1948 года. Что делать дальше? Никто не ждет. Слухи доходили, что творилось в годы войны в Сенно. Рассказывали, что дядя Сейл с женой и детьми не ушел на восток. Взрослых немцы убили, а детей – живьем закопали.

В 1948 году меня забрали на службу в армию. Попал на Житомирщину, окончил полковую школу, служил в танковом полку.

В Ленинграде жили мои двоюродные братья по маме Славины, тоже сенненские, уехали в Ленинград, еще до войны. Искал родных, писал в Бугуруслан – там был пункт розыска и мне дали адрес родственников. Брат выслал 150 рублей и написал: «Приезжай к нам».

В Питере прошла вся моя остальная жизнь. Здесь я женился. Жена Зимина Любовь Васильевна – участница Великой Отечественной войны, принимала участие в боях на Невском пятачке.

Работал я на станкостроительном заводе им. Карла Маркса, а потом 32 года – на заводе им. Воскова. Живу в Сестрорецке.

Раньше очень любил рыбалку. И сейчас лодка стоит на причале, все снасти готовы, только здоровье уже не то…

Приезжайте, будете рыбачить…

На том и расстался я с очень гостеприимным человеком Семеном Зямовичем Гуревичем.

Записал Аркадий Шульман


Местечки Витебской области

ВитебскАльбрехтовоБабиновичиБабыничиБаевоБараньБегомль Бешенковичи Богушевск БорковичиБоровухаБочейковоБраславБычихаВерхнедвинскВетриноВидзыВолколатаВолынцыВороничи Воропаево Глубокое ГомельГородок ДиснаДобромыслиДокшицыДрисвяты ДруяДубровноДуниловичиЕзерищеЖарыЗябки КамаиКамень КолышкиКопысьКохановоКраснолукиКраснопольеКубличи ЛепельЛиозноЛужкиЛукомльЛынтупыЛюбавичиЛяды Миоры ОбольОбольцы ОршаОсвеяОсинторфОстровноПарафьяновоПлиссаПодсвильеПолоцк ПрозорокиРосицаРоссоны СенноСиротиноСлавениСлавноеСлобода СмольяныСокоровоСуражТолочинТрудыУллаУшачиЦуракиЧашникиЧереяШарковщинаШумилиноЮховичиЯновичи

RSS-канал новостей сайта www.shtetle.comRSS-канал новостей сайта www.shtetle.com

© 2009–2020 Центр «Мое местечко»
Перепечатка разрешена ТОЛЬКО интернет изданиям, и ТОЛЬКО с активной ссылкой на сайт «Мое местечко»
Ждем Ваших писем: mishpoha@yandex.ru