Американская и французская журналистка Сьюзан Левин последние 30 лет живет во французских Альпах. Она интересуется историей своей семьи, и отправилась в поездку по городам и странам, где жили ее дедушка, бабушка, отец. Сначала Витебск, потом китайский Харбин, японская Йокогамы, канадский Ванкувер и города в США…
В Витебске мы встретились с Сьюзан Левин.
Сьюзан Левин
sklevin@orange.fr
ВСПОМИНАЯ ВИТЕБСКИХ ПРЕДКОВ…
Мой отец Джозеф (или Иосиф) Левин, сын Боруха, родился в Йом Кипур в 1911 году в местечке недалеко от Витебска. Он рассказывал, что его первым воспоминанием был запах горелого мяса лошадей.
У деда Боруха был коксовый завод. Однажды он загорелся, и пожар распространился до конюшни, в которой стояли породистые лошади.
Борух родился в 1880 году. У него были светло-голубые глаза. Его отца, моего прадеда, звали Шапсел. Я знаю о нем только то, что он был честным и авторитарным человеком, любил лошадей.
Моя бабушка Элла Левин, родилась в один год с Борухом. Ее отец и дед были раввинами. Элла в юности была влюблена в еврейского поэта, но ее родители умерли в очень молодом возрасте, и она была вынуждена выйти замуж за «грубого коммерсанта» Боруха.
Семья Боруха
и Эллы Левиных.
У Боруха и Эллы было четверо детей. Их еврейских имен я не знаю, и буду именовать, так как их в зрелом возрасте называли в нашей семье: Луи (1907 г.р.), Дорис (1909 г.р.), Джозеф (1911 г.р.) и Лилиан (1913 г.р.). Семья жила в большом доме с камином, и держала прислугу. Борух заботился о хорошем образовании детей. Для обучения домой приходили частные учителя.
Моему отцу было 6 лет в 1917 году, когда царь Николай II был свергнут.
В это время семья Левиных бежала из Витебска. Они спрятали в подкладках своей одежды деньги и ценные бумаги. Удалось ли Боруху продать свое имение, коксовый завод, повозку и лошадей? Маловероятно, но он бежал с сумой денег эквивалентной 42 тысячам долларов США. В то время это были большие деньги.
Левины пересекли Сибирь по Транссибирской железной дороге. Дорога в Харбин (Маньчжурия) – около 8000 км поездом – заняла три недели. Вагоны были забиты беженцами, спасающимися от большевиков, а также от белого террора. На каждой остановке солдаты забирались в поезд и стреляли в каждого, кто не отдавал им деньги. Левины были хорошо одеты. Как их не заподозрили? Был ли у деда Боруха дипломатический документ, предоставляющий право свободно пересекать границы или он дал взятку?
***
Первые евреи прибыл в китайский Харбин в 1899 году, и тогда же здесь образовался первый миньян. Младший брат Боруха Лейб, прибыл в Харбин в 1905 году во время русско-японской войны.
Со времен Первой мировой войны Харбин стал международным центром, в котором проживало много мужчин из разных стран, избегавших призыва на военную службу. В то время в Харбине говорили на 45 языках.
В 1920 году в Харбине насчитывалось 20000 евреев, работало две синагоги и выходило около 20 еврейских газет – все, кроме одной, издавались на русском языке. Тогда Харбин был известен как «Восточный Санкт-Петербург» благодаря своей красивой архитектуре и богатой культурной жизни.
Что касается повседневной жизни в Харбине ребенка, я знаю про отца две истории: их русская горничная Ольга соблазнила его – в 9 лет! И то что он ходил в синагогу каждый день в течение девяти месяцев, чтобы читать Кадиш по отцу...
В этом городе, на перекрестке водных путей и железнодорожных линий, не имевшие родины евреи жили, обмениваясь товарами и услугами.
Именно в оригинальном кафе-чайной господина Зазуны на улице Китайской, недалеко от дома Боруха и Эллы, эти люди встречались, чтобы обсудить дела и совершить сделки. Фондовая биржа была расположена рядом, в прилегающем китайском квартале. В течение трех лет Борух ходил шесть дней в неделю в чайную господина Зазуны и на биржу, чтобы что-нибудь купить за деньги, которые он привез из Витебска.
Все закончилось в августе 1921 года. На этот раз Борух вложил все свои деньги в меха, которые перевозились по Транссибирской железной дороге, но товары были конфискованы на китайско-русской границе большевиками. Борух отправился на границу, чтобы попытаться вернуть свои инвестиции. Он умер там от сердечного приступа… Ему был 41 год.
Прочитав недавно вышедшую книгу Джеймса Палмера о кровавом белом бароне Унгерне, который с атаманом Семеновым возглавил белогвардейскую армию, занимавшуюся мародерством и совершавшую убийства вдоль этой границы весной-летом 1921 года, я подозреваю, что именно казаки, а не красные убили нашего деда.
После ее отъезда в Соединенные Штаты, Элле рассказали, что отец и мать Боруха, приехавшие в Маньчжурию из Витебска в 1922 году, навестили его могилу на границе, но, учитывая хаос, анархию и огромное число убитых, я подозреваю, что это история, возможно, была выдумана семьей в Харбине, чтобы успокоить Эллу.
Элла была уведомлена о смерти мужа только три недели спустя. За одну ночь она и четверо детей остались без гроша. В течение следующих недель друзья выплатили Элле деньги, которые им ранее одолжил Борух. Их было достаточно для эмиграции в США (Ньюпорт, Род-Айленд), где у Эллы был сводный брат. Поездка из Харбина в Ньюпорт стоила 3 000 долларов.
Элла писала в письме, что в течение девяти месяцев она должна была ожидать визы (существовала квота для евреев в США), «умные и культурные» друзья Боруха регулярно приходили к ней на чай. Их беседы были оживленными.
Семья купила билеты на канадской корабль, который отправлялся 5 августа 1922 года из Йокогамы (Япония) в Ванкувер (Канаду). Оттуда три дня и три ночи на поезде через американский континент в Ньюпорт, роскошный парусный порт, созданный богатыми бостонцами, позже известный по регате на Кубок Америки.
Джозефу было 11 лет. Он пошел в школу, но скоро также начал работать. До школы он делал доставки для мясника, у которого работала его старшая сестра Дорис. После школы он работал в продуктовом магазине, которым заведовала Элла. Позже, по вечерам он играл на ударных инструментах в джаз-клубах, а по выходным играл в поло с золотой молодежью Ньюпорта. (Лошади были важны в нашей семье: моя сестра Пэтти и я часто катались верхом с самого раннего возраста. Говорят, что Джозеф сделал предложение женщине, которая стала моей матерью, американке из Нью-Йорка и Алабамы, когда они катались верхом).
7 декабря 1941 года, Джозеф и Флоренс Эдельбаум должны были пожениться, но японцы решили иначе. Это был день начала войны, бомбардировки Перл-Харбора. Их бракосочетание было отложено на неделю, а затем Джозефа призвали в армию – авиацию сухопутных войск США (база – в Куньмин, Китай), и его знания мандаринского наречия китайского языка, возможно, хорошо послужили военной разведке. В 1944 году он вернулся в Харбин, где все еще жила семья (потомки двух братьев Боруха – Гиршы и Лейбы, и сестра Геня, эмигрировали в Израиль после войны).
Моя бабушка Элла, тем временем, продолжали продавать продовольственные товары. Хотя делала это с большим трудом, так как частично оглохла и ослепла. Огромной любительнице книг, ей приходилось носить очки с толстыми стеклами, чтобы прочитать «Форвердс» – ежедневную газету на идиш социалистического толка.
В редакции журнала Мишпоха.
Сьюзан Левин справа.
Когда она полностью ослепла, Элла читала по системе Муна, более простой тактильной версии системы Брайля. Я помню ее в 50-х годах. Обычно она сидела в своем кресле в доме моей тети Дорис на Фолл-Ривер (штат Массачусетс), где она жила, в окружении толстых, созданных по системе Муна книг Толстого и Достоевского. Чтобы общаться с Эллой, мы писали на ее руке: на английском языке для нас внуков, на идиш для ее четырех детей, которые опознавали себя, касаясь того пальца ее руки, который соответствовал порядку их рождения. Для нас, внуков, узнавание проходило по запаху, хотя она узнавала нас девушек, касаясь нашей груди.
У нее были красивые, длинные седые волосы, которые она носила собранными на затылке.
Ноябрь 2014 г. – сентябрь 2015 г.
Сьюзан Левин – одна из двух дочерей Джозефа (Иосифа), родилась в США в 1949 году, работала журналисткой в США и во Франции. В течение последних 30 лет живет во Франции.
|
|
ENG 
RSS-канал новостей сайта www.shtetle.com